Возможно, им удалось сбежать?
– Но кто тогда его сообщница?! – истерично выкрикнули из толпы. – Покажите нам эту стерву тоже!
Лида невольно сжалась, стараясь спрятать руки: кончики ее пальцев были окрашены кровью Варди. Она в отчаянии воззрилась на Йохана, тоже напрягшегося, но тут же опустила голову – вайты пристально вглядывались в толпу людей. Если ее сейчас найдут, если вспомнят, кого вводили в зал, то ее тотчас разорвут! Конечно, она могла воспользоваться руной, порученной ей Варди, но как она могла бросить их здесь?!
Йохан сделал неуверенное движение к Эгилю и шепнул несколько слов.
Вайт незаметно кивнул конунгу, триумфально усмехаясь.
– Сейчас это не так важно! – произнес он громко. Лида тихонько выдохнула, но тотчас снова встревоженно выпрямилась. – Эта девушка тоже будет наказана, однако сейчас, братья и сестры, я прошу вас сосредоточиться на другом! Мы поймали преступника. Это наша победа. Однако все: наш страх, наша надежда, смерть Варди и Лео – все пройдет впустую, если мы не воспользуемся возможностью изменить положение дел! Мы должны не допустить повторения этого кошмара, и для этого… – он взял паузу, во время которой, казалось стекла затрещат от воцарившегося напряжения, – для этого нам нужно лишить их, – парень ткнул пальцем в толпу связанных лианами людей, – лишить их той силы, что веками позволяла людям безраздельно властвовать в Академии! Мы заберем у них Сердце Севера!
По залу вновь пронесся неуверенный шепот.
– Он шутит что ли?
– Это всего лишь сказочка.
– Тем более, что Сердце может найти лишь наследник Альмода.
– Я понимаю ваш скепсис, – усмехнулся Эгиль. – Однако многие из вас знают, что Сердце Севера – сердце Академии, существует. Конечно, долгое время никто не мог его найти, но сегодня, сейчас, у нас наконец-то появилась такая возможность, потому что наследник Альмода здесь, перед вами.
На этот раз его слова произвели куда более значительный эффект – ошарашенные вайты возбужденно переговаривались, в то время как люди, в особенности конунги, бессильно пытались выпутаться из своих «оков».
– И, чтобы искупить свою вину перед вами, перед всеми вайтами этой Академии, конунг Йохан, потомок Альмода, приведет нас прямиком к Сердцу! – Эгиль развел руками. – И мы наконец-то освободимся от гнета людей в этой Академии.
– Да! – грянуло со всех сторон.
– Это будет справедливо.
– И честно.
Конунг продолжал стоять, не сопротивляясь, и не возражая – казалось, ему вообще все равно, что там говорил Эгиль. Лиду тоже не покидало ощущение, что все как-то… неправильно? Неестественно. Конечно, Эгиль был авторитетом среди вайтов, их негласным лидером, однако то, как быстро они сдавались, соглашаясь с ним.
Словно плохой спектакль.
– Чтобы все было честно и открыто, мне нужны добровольцы, которые пойдут с нами и засвидетельствуют, что конунг Йохан делает все добровольно. Искреннее раскаиваясь в своих поступках, – Эгиль через плечо глянул на безразличного ко всему парня.
В воздух взметнулось сразу несколько рук. Как и ожидалось, никого из людей в расчет брать не стали. Впрочем, как показалось Лиде, никто из конунгов вообще не рвался идти с ними.
– Пока мы не вернемся, я призываю вас пристально следить за нашими пленниками, – прежде чем спуститься с возвышения, сказал он.
Их с Йоханом тотчас окружили несколько вайтов из добровольцев. С все нарастающим отчаянием Лида провожала их взглядом до самой двери. Где-то в глубине души она чувствовала: что-то не так.
Когда за ними захлопнулась дверь, наступило непродолжительное молчание. Однако вскоре девушка услышала шепотки.
– Странно все как-то.
– Не верю я все-таки, что конунг Йохан мог такое сотворить.
– Вы видели какой он спокойный? Ну точно не убийца сразу после поимки на месте преступления!
Верно. Пусть Эгилю и удалось застать всех врасплох и, может, даже ненадолго убедить в собственной правоте. Но стоило ему сойти со сцены, как люди и вайты начинали думать – и находили множество вещей, требовавших объяснения. К тому моменту, когда парень вернется, пусть и неся Сердце или что там еще – его встретят не верные соратники, но взволнованная толпа, совсем ему не доверяющая.
Эгиль умен, и должен был это предвидеть. А значит…