В то же мгновение поднялся сильный ветер, призванный несчастным, и стал разносить зараженные частички в разные стороны. Отравленные болезнью частички попадали на кожу паломников, проникая в поры, кожу и легкие...
Выполнив свой священный долг по расправе с темным магом, паломники отправились в путь и дошли до первого храма, расположенного в Берингии, граничащей со Свободными Землями на Востоке. Там и слегли один за одним с лихорадкой.
За прошедшие полгода целители Вериуса уже определили, что болезнь всегда начиналась одинаково: с лихорадки, которая сменялась слабостью и головной болью. Человек часто сначала даже не подозревал, что причиной недомогания стала самая страшная болезнь — Черный Мор.
Если болезнь проникала в узлы с драгоценной белой жидкостью, то узлы сильно опухали, напоминая бубоны. Иногда вместо черных бубонов на коже заболевшего появлялась черная сыпь. В этом случае умирали десять из десяти заболевших.
Третьи начинали харкать черной кровью...
Светлые целители оказались бессильны против этой болезни, тем более большинство из них верили, что Черный Мор вызывается испарениями, делающими воздух «плохим». Все меры по борьбе с болезнью сводились к устранению ядовитого воздуха, который якобы приходил с со стороны Свободных Земель.
Чтобы не заболеть, рекомендовалось задерживать дыхание, дышать через ткань или сжигать ароматные травы. Например, полынь.
Считалось, что в бубонах содержится яд, который необходимо вывести. Поэтому их протыкали, прижигали, наносили высасывающую яд мазь, — во вред больному и тем, кто находился рядом, так как таким образом болезнь ещё больше распространялась.
О возможностях темных целителей справляться с черной смертью узнали случайно. Рэй Безрукий, князь Вайдальского княжества, самого крупного на Востоке, слег с лихорадкой и головной болью, его молочная сестра Анэра была темным целителем. До девушки дошли слухи о жестокой расправе над темным магом в Свободных Землях и его страшном проклятии. Она предположила, что с помощью темной силы можно расправиться с болезнью, рискнула раскрыться и попыталась спасти молочного брата. Попытка оказалась удачной.
Когда я появилась в Северном замке, темных целителей в нем больше не было, последнего сожгли незадолго до прихода эпидемии. Люди и оборотни умирали, как мухи. Но обычные люди все же чаще, потому что были слабее.
Светлые целители жгли полынь и молились Пресветлой. Ещё они продлевали мучения больных, хотя сами считали, что продлевают жизнь заболевших, делясь с ними жизненной силой, которой у них с каждым днем становилось все меньше, и которая, наоборот, подпитывала, а не убивала черную гадость…
В один из самых моих тяжелых дней, когда я вытащила из-за грани четырех человек, меня разбудили поздней ночью. Показалось, что я только что легла и прикрыла глаза, а меня сразу растолкали.
— Лаэра Элфор, просыпайтесь! Вы нужны больному, он в тяжелом состоянии.
Я с трудом распахнула тяжелые веки, в полумраке хмуро взглянула на полное лицо лаэра Торша, склонившегося надо мной. Лицо мужчины жутковато освещалось магической лампой.
— Это я в тяжелом состоянии и совершенно без сил, — глухо пробормотала я. — Вы не даете мне восстанавливаться, лаэр Торш. Что у вас снова случилось?
— Привезли одного из людей Северного волка. На нем черные бубоны, очень воспаленные, вот-вот прорвутся.
— Как он чувствует себя? — Я прикрыла глаза, давая им ещё пару мгновений отдыха.
— У него лихорадка. Причем дотронуться до него невозможно, он невероятно горяч. И он бредит.
— Если вы не будете давать мне высыпаться, то бредить начну я, — проворчала я, все же поднимаясь на постели, окидывая целителя мрачным взглядом. — Как вы без меня справлялись?
— Почти никак, — вдруг признался целитель, вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб, — очень много больных умирало. Выживали единицы. Причем выживали каким-то чудом, мы не могли им особо помочь. С вашим появлением все изменилось. Правда, и заболевших становится с каждым днем все больше и больше. Мор распространяется со страшной силой.
— Вы передали князю мои слова? — Я выжидательно уставилась на главного целителя.
— Э-э... нет, лаэра. Кто я такой, чтобы давать советы князю? — В голосе лаэра Торша проскользнуло явное раздражение.