— Ты целительница?
— Да, — кивнула я, отметив, что незнакомец мне все время тыкает. Видимо, принял меня не за дочь хозяина замка, а за кого-то, кто стоит ниже его. Я мысленно вздохнула.
— Значит, ты мне и нужна, — решительно заявил мужчина и зашёл в помещение.
К моему удивлению, рэйдалец закрыл дверь, запер ее на щеколду и дополнительно запечатал с помощью магии.
— Зачем вы сделали это, лэрд? — нахмурилась я, недовольная его поступком.
— Ясно зачем, — отозвался оборотень и сверкнул глазами. — Не хочу, чтобы нам помешали.
— Откройте дверь, лэрд.
— Ты не можешь командовать мной, женщина, — холодно усмехнулся рейдалец.
— Моя репутация…
— Я беру это на себя, — самоуверенно заявил он.
— Вы не понимаете…
— Это ты не понимаешь, с кем разговариваешь, — сухо оборвал меня мужчина. — Если я закрыл дверь, значит так надо. Осмотришь меня, подлечишь, и я уйду.
От возмущения я потеряла дар речи, а незваный гость, больше не тратя время на разговоры, стянул с плеч кольчугу, затем тунику. На среднем пальце правой мужской руки мелькнул золотой перстень с гербом.
Значит, он какой-то знатный лэрд. Почему тогда ведёт себя так неосторожно? Хотя, может быть, он уже женат, и данная ситуация его не волнует?
— Будь добра, посмотри, что с раной. — Мужской голос прозвучал мягче, чем до этого. — Давно у меня, сильно не беспокоит, хотя и не заживает. Вроде затягивается, а потом опять кровоточит. В дороге стала печь, словно кто раскаленный прут приложил.
— Садитесь на стул. — Я бросила тоскливый взгляд на закрытую дверь. Хоть бы не пришёл никто, а то моей репутации конец.
К стулу мужчина подходил медленно, не отводя от меня пристального взгляда, одновременно рассматривая меня и явно красуясь. И ему было чем красоваться: и мускулистыми плечами, и перекатывающимися под кожей мышцами.
Оборотень присел и повернулся ко мне спиной, я же от волнения закусила губу. Я видела многие мужские спины, но могучая спина этого оборотня с рельефными мышцами меня впечатлила. А количество шрамов на ней, старых и новых, поразило ещё больше.
— Целительница, ты уснула? — усмехнулся незнакомец.
— Рассматриваю вас.
— Заметил, знаешь ли. Мне развернуться, чтобы ты налюбовалась в удовольствие?
— Я имела в виду, что рану вашу рассматриваю. — Мой голос прозвучал резче, чем я хотела, а щеки, наверное, стали пунцовыми. А ведь я, действительно, разглядывала его, и совсем не как целитель.
— Есть соображения?
Есть. Вам нужно уйти. Немедленно. Рядом с вами я сама на своя. То пол из-под ног уходит, то дыхания не хватает, то каждый шрам хочется погладить и растерзать тех, кто нанес, причинил боль... То я просто пялюсь на спину, даже не замечая рану.
Так, рана...
Вот она. Чуть выше сердца. Но это же... Пресветлая Богиня!
Во рту пересохло от охватившего волнения.
— Такие раны обычно бывают от удара кинжалом, — сдавленно пробормотала я. — Бурая, затянувшаяся кожа говорит, что лезвие было отравлено сильным ядом. Черные края раны... тот, кто ранил, проклял вас отложенным проклятием. Вы должны умереть. И умирать будете долго.
— И мучительно. Знаю. Я удивлен, — сдержанно отреагировал рэйдалец и нервно передернул широкими плечами. — Правда. Ты хороша. Сразу все поняла. Думал, только ваша госпожа может так сразу распознать проклятие.
Невольно тихо хмыкнула. Госпожа... И все же он решил, что я обычная целительница, помощница дочери князя МакВелиса.
— Сможешь мне помочь? — по-деловому уточнил мужчина, не оборачиваясь. — Мне сказали, что в Замке у быстрой реки лучшие целители Берингии.
Я кивнула, потом спохватилась, что оборотень не видит моего жеста, и ответила:
— Смогу. Но не сейчас. Чтобы вам помочь, нужно подготовить заговорную мазь, приготовленную на основе лунника. Последний нужно собрать в ночь Голубой луны.
— И когда будет эта ночь?
— Вам повезло. Через две недели.
— Повезло?
Оборотень повернулся и уставился на меня пристальным взглядом. Мужское лицо оказалось совсем чуть ниже моего. С удивлением вдруг осознала, что оно некрасиво, хотя сначала показалось совсем иначе. Наверное, потому что только его глаза видела, в них утонула...
У рэйдальца были крупные неправильные черты лица, широкий рот, кривой нос с горбинкой, явно когда-то сломанный. А вот глаза были все же совершенно невероятные — широко расставленные, яркие, пронзительные. Смотрящие прямо в душу.