- Ох… - Настя поджала губы. – Поняла. Ладно, я и так собиралась за ней приглядывать.
Через несколько километров Элизабет подала знак остановиться. Указала вперёд:
- Палатки.
Приглядевшись, майор действительно разглядел на обочине какие-то чёрные силуэты – слишком правильной формы, чтобы быть грудами камней.
- Стало быть, они разбили лагерь, – кивнула Сотейра. – Отсюда часть пошла вперёд, часть назад… Быстренько его осмотрим и двинем дальше.
- Не спешите, - шериф вытянула из кобуры ружьё. – Они могли оставить часовых. Я сперва осмотрюсь.
- Не надо, - Сотейра подняла правую руку и на её согнутые пальцы опустилась куда-то улетавшая сова. Николай вздрогнул – тонкая замша перчаток едва ли служила защитой от птичьих когтей. Однако сова села столь осторожно, что не поранила хозяйку. Пару секунд женщина и птица смотрели друг другу в глаза, потом Сотейра улыбнулась:
- Часовых нет.
- Откуда вы…
- Интуиция, - кудрявая женщина тряхнула рукой, снова отправляя сову в полёт. – Я поеду первой, и, если ошиблась, соберу все пули. Так что не волнуйтесь.
Она не ошиблась. Лагерь чужаков пустовал. Кажется, они провели здесь часть дня, поужинали, после чего выдвинулись к своим целям, оставив палатки, телеги, привязанных в глубине рощи лошадей. Все солдатские биваки похожи друг на друга, и Дронов окончательно утвердился в мысли, что напавшие на них люди были военными. Правда, военные не бросают стоянки без присмотра, а в их палатках кроме одеял можно обычно найти какие-то личные вещи. Тут же…
- Смотри, - Анастасия показала майору деревянную статуэтку, изображающую некое существо с лобастой головой и бородой из щупалец. Вырезали её, похоже, прямо тут – следы ножа были свежие. – Нашла возле костра. Не та же тварь, что у меня, но стиль знакомый.
- Выкинь её к чёрту, - сплюнул Дронов.
- Улику? Нет уж, спасибо. – Девушка сунула фигурку в карман. – Я, может, коллекцию собираю теперь.
Помимо статуэтки в лагере отыскалось несколько рисунков, отдалённо похожих на то, что агенты видели в отеле Юджина – переплетающиеся линии, формирующие бесформенный, омерзительный узор, словно бы скрывающий за собой, как за завесой, нечто ещё более мерзкое. Рисунки были на ткани палаток, на бумажках, спрятанных под лежанками, даже в пыли около кострища – кто-то из чужаков вычертил его палочкой либо ножом.
- Культисты чёртовы, - констатировала Анастасия. – Язычники безбожные.
При этих словах Сотейра странно усмехнулась. Качнула головой:
- Язычники не безбожные, мисс Анастасия. Богов у них как раз избыток. Думаю, больше мы тут ничего не получим. Едем дальше.
Горы становились всё ближе, и скоро луна скрылась за пологим хребтом. Отряд въехал в окутанный почти непроглядным мраком лес. Здесь им встретился первый труп. Человек в чёрном лежал навзничь, примяв ягодный куст. Его правая рука была вывернута неестественным образом, горло разорвано так, что голова держалась на одном лишь позвоночнике. Рядом, под деревом, валялась согнутая пополам винтовка. Шериф и агенты обменялись тревожными взглядами, Сотейра же велела своим людям:
- Отсюда – пешком. Лошадей привяжем на опушке.
Они продолжили путь в боевом порядке, ощетинившись карабинами и дробовиками. Сотейра шагала с тяжёлым серебристым револьвером в руке, но один из наёмников нёс следом ружьё на бизона, готовый подать его в любой момент.
Никто их не атаковал, зато следов боя становилось всё больше. Следы от пуль на древесных стволах, пустые газовые баллончики. Ещё несколько растерзанных трупов в чёрном, а затем – и другие тела.
- Господи Боже… - выдохнула Элизабет, опускаясь на колено над очередным мертвецом. Того просто нашпиговали дробью и пулями, но и без этих ран покойник выглядел страшно. Почти голый, лишь в обрывках брюк, с руками, покрытыми кровью до локтей. Кожа убитого казалась белой даже в желтоватом свете ламп - словно он умер давным-давно.
Следующие два трупа выглядели так же – и им тщательно раздробили головы ударами прикладов либо выстрелами дробью в упор, так что от лиц ничего не осталось.
Вскоре лес расступился, открыв полузаросшую тропу. Та вывела отряд к подножию лысого холма, увенчанного двухэтажным бревенчатым особняком – гнилым, ветхим, с провалившейся крышей. Именно здесь разыгралась настоящая битва, и сосем недавно. Склон был усеян мертвецами – десяток тел в чёрном, дюжина полуголых покойников. Из последних почти половина валялась перед опрокинутым пулемётом на треноге. Оружие кто-то здорово изуродовал, согнув ствол, разбив приклад. Останки расчёта были рядом – с оторванными руками, проломленными черепами. Кровь не успела до конца впитаться в землю, её лужи темнели в свете фонарей.