— Я… Я велел не трогать их.
— Так возвращайтесь обратно и прикажите перенести их в подземный каземат. Там ведь есть лед? Придется прятать их до тех пор, пока я не придумаю, как уладить вашу… оплошность.
— Какие очаровательные разговоры ведутся в вашем кабинете, ваше высокопреосвященство! — протянул у дверей хорошо знакомый насмешливый голос, и Сильвестр невольно вздрогнул. — Я и не предполагал, что кардинал и вице-кансильер Талига воркуют друг с другом наедине, как пара наемных убийц над трупом жертвы. Позвольте полюбопытствовать, господа: а чьи именно тела вы намерены прятать сегодня?
При виде герцога Алвы лицо вице-кансильера окончательно вытянулось, и он поспешил улизнуть, отвесив всем смазанный прощальный поклон. Алва не стал его останавливать, хотя не и подумал посторониться. Колиньяр ловко юркнул ему за спину и исчез в приемной, как спугнутая ящерица среди камней.
Сильвестр со вздохом опустился в свое кресло. Если не везет, то не везет! Какая нелегкая принесла Алву в Олларию в самое неподходящее время? Сладковатый запах проклятого цикория тут же ударил ему в ноздри, и кардинал невольно поморщился.
— Рокэ! — проговорил он кривясь, словно прожевал дольку лимона. — Какая удивительная неожиданность! Если я правильно помню, вы сейчас должны находиться в Фельпе, а вовсе не у меня в кабинете, не так ли?
Алва не ответил. Он стоял, небрежно привалясь к косяку двери, которую этот глупец-Колиньяр забыл притворить, когда ворвался со своей злополучной новостью.
— Я жду ответа, ваше высокопреосвященство. Каким же бедолагам не посчастливилось перейти вам дорогу?
Сильвестр задумчиво обозревал дымящуюся на столе чашечку, быстро соображая, что именно может знать так некстати объявившийся Алва.
— Думайте все, что угодно, Рокэ, — ответил он спокойно, — но речь шла всего лишь о несчастном случае. Герцог Придд неверно понял мои намерения и поспешил принять яд, к величайшему моему сожалению и огорчению. Ему не стоило этого делать. Я отнюдь не желал ему зла.
— Вот как? Стало быть, вы обвинили его в покушении на жизнь короля, намереваясь сделать ему приятное? О, в таком случае господин супрем проявил по отношению к вам просто черную неблагодарность!
Кардинал вздохнул, взял чашечку и принялся прихлебывать цикорную воду с видом эсператистского мученика в пещи огненной. Интересно, кто снабдил Алву сведениями, которых ему совершенно не следовало знать? Неужели эта молодая гадюка из Ла-Риссана сумела-таки переступить через трупы двух своих братьев ради политических интриг? Нет, невозможно! Алва не стал бы читать писем ни от кого из Феншо-Тримейнов.
— Довольно, ваше высокопреосвященство. Вы не хуже меня знаете, что покушение на жизнь короля – такое обвинение, по которому не оправдают даже святого. Герцогу Придду явно не улыбалась смерть под топором палача. Чем вы его припугнули? Судьбой герцогини Ангелики?
Сильвестр с достоинством отставил пустую чашку в сторону.
— Рокэ, я не спрашиваю у вас, кто рассказал вам о Приддах – я понимаю, что вы мне этого не скажете. Но и вы тоже могли бы понять: я не действовал бы так без важной причины. И кстати, раз уж вы здесь, объясните мне, зачем вы вообще явились в Олларию? Его величество ведь ясно приказал вам следовать из Фельпа в Ургот к герцогу Фоме.
— Разве?.. Какая жалость. Должно быть, мне не повезло разминуться с гонцом.
Алва легким шагом пересек кабинет и небрежно уселся в кресле напротив кардинала. Его сапоги, очутившиеся в поле зрения Сильвестра, были покрыты слоем дорожной пыли, а от платья отчетливо пахло лошадиным потом. Похоже, он только что сошел с коня, которого гнал всю дорогу до столицы. Разминулся он с гонцом, как же!
— Я прибыл в Олларию, ваше высокопреосвященство, узнав, что Тайный Совет требует от меня объяснений в связи с поездкой моего оруженосца в Алат. Поскольку туда его послал я, я поспешил явиться, чтобы смиренно ответить на вопросы советников его величества.
— О, все это уже в прошлом! — отмахнулся Сильвестр с наигранным добродушием. — Его величество вполне удовлетворился моими объяснениями.
— Тем лучше. Вернемся к герцогу Придду, монсеньор. Кому принадлежит другое тело, которое господин Колиньяр так резво побежал прятать в казематах Багерлее? Юному графу Васспарду?
— Честное слово, Рокэ! — в сердцах воскликнул кардинал, не сдержавшись. — Не будь вы мне так нужны, я бы с удовольствием отправил вас в тот же каземат составить компанию покойному супрему!
— Судя по словам вице-кансильера, у бедняги-Придда уже есть компания. Кто же это, ваше высокопреосвященство? Говорите. Вы же прекрасно понимаете: я все равно узнаю.
Кардинал снова вздохнул.
— Герцогиня Ангелика. Я действительно сожалею, Рокэ.
Ворон воспринял новость, по-видимому, совершенно равнодушно. Он сидел, вальяжно развалившись в кресле, слегка покачивая носком сапога. Судя по выражению лица, его куда больше интересовала грязь на его ботфортах, чем судьба всех Спрутов разом.
— Герцогиня Ангелика… — повторил он, словно что-то припоминая. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, ваше высокопреосвященство. Вы арестовали ее, чтобы состряпать обвинение против королевы?
— Состряпать! — поморщился Дорак. — Вы несправедливы, Рокэ. Репутация ее величества как супруги такова, что ваши дорожные сапоги – и те гораздо чище.
— Возможно, — не стал спорить Ворон. — Но едва ли вы будете отрицать, что главное пятно на ее репутации – я.
— Не обольщайтесь, друг мой. Найдется немало претендентов на оскорбление чести Фердинанда II и помимо вас. Но именно поэтому вас не должно быть сейчас в столице.
— И что же ждет бедняжку? — по-прежнему равнодушно спросил Рокэ.
— Что может ждать супругу короля, уличенную в неверности? — Сильвестр даже пожал плечами: ответ был очевиден. — Вы и сами знаете: развод. Будь она иностранной принцессой, мы с позором отослали бы ее домой, но Ариго – подданные его величества Фердинанда. Он вправе отрубить изменнице голову. Однако, во уважение к вашим рыцарским чувствам, — любезно добавил Дорак, надеясь выторговать уступку за уступку, — я могу ограничиться заточением в монастырь. Вы хотите этого?
Алва задумчиво покачал головой:
— Дело не в моих чувствах, ваше высокопреосвященство. Вряд ли вы забыли, что у августейшей четы есть дети. Вы намерены объявить их ублюдками? Впрочем, может быть, принц Карл скоропостижно скончался, неудачно упав с лестницы или заболев потницей?
На последней фразе Алва вскинул голову и прожег кардинала пронзительным синим взглядом. По спине Дорака пробежала легкая дрожь, однако глаз он не отвел.
— Нет. Но это же не ваш сын? — вкрадчиво спросил он.
— Это наследник трона. Или вы рассчитываете сделать Талиг сильнее, лишив монарха законного преемника? Его величество уже не так молод, чтобы разбрасываться его сыновьями.
Сильвестр задумчиво пожевал губами: разговор шел не так, как надо. Застигнутый врасплох, он избрал неверную тактику, и Алва, разумеется, немедля бросился в нападение. Первый маршал всегда умел определять слабые места противника и бить по ним, однако Сильвестр не считал себя слабым. О, на поле битвы он давно проиграл бы кэналлийскому Ворону, но в области интриг сильнее был он. Следовало принять очевидное: Рокэ здесь, он знает то, что теперь глупо от него скрывать. С этим нужно смириться… Смириться, но не уступить.
Кардинал осторожно потянулся к серебряному колокольчику, стоявшему на столе, и позвонил.
— Еще шадди, — распорядился он, едва голова Агния высунулась из-за портьеры. — То есть, разумеется, этой вашей… цикорной воды.
Хорошо бы, если б лекарь не лгал, и проклятая обманка и в самом деле успокаивала нервы. В скользких разговорах выигрывает тот, кто сохраняет самообладание. Но кто же все-таки просветил Рокэ? Неужели Лионель Савиньяк?..
Агний сноровисто забрал поднос с чашкой. Алва раздул ноздри, очевидно, принюхиваясь к запаху.
— Вижу, что ваше высокопреосвященство наконец-то вняли просьбам врача и стали похвально заботиться о своем здоровье.