— Не законником. Я не могу рассказать тебе подробностей моей службы. Нельзя. Но я служу Иллирину, хотя это, должно быть, и выглядит странно. Когда я покинул твой дом, то отправился сразу в столицу, и там сначала помогал стражникам... приглядывался и прислушивался в некоторых опасных переулках, и если видел что-то подозрительное, то сообщал... Ну а дальше, думаю, ты и сам примерно догадываешься.
Иннидис догадывался. Похоже, его бывший подопечный стал одним из тех, кто в тени, кто расследует заговоры, приглядывает за ненадёжными вельможами и выполняет тайные поручения правителей и высших сановников. Вообще-то дотошному и внимательному Гролдану это подходило. И вероятно, именно благодаря своей службе он сумел вызволить Иннидиса из долговой тюрьмы.
— Я очень признателен, что ты вытащил меня из заключения...
— Считай это моей благодарностью за твою помощь мне десять лет назад, — хмыкнул мужчина. — Потому что тогда я повёл себя весьма бессовестно, даже спасибо не сказал. Я потом часто вспоминал и думал, что надо бы тебя проведать, поблагодарить как следует, хотя бы спустя годы. Да всё было как-то недосуг. А тут вдруг вот как вышло...
А Гролдан-то изменился не только внешне! Он теперь даже говорил по-другому. Раньше, помнится, ворчал, выцеживая слова, а чаще вообще угрюмо молчал. Теперь же оказался весьма словоохотлив, часто улыбался и бросал фразы со спокойствием и непринуждённостью. Должно быть, ему пришлось этому научиться, чтобы не выделяться среди большинства иллиринцев не только внешне, но и манерой общения, иначе ему сложно было бы нести свою службу. Между прочим, он и от иноземного акцента сумел избавиться.
Иннидис всё никак не мог прийти в себя от удивления и не отрывал глаз от лица Гролдана, толком не глядя на дорогу, где мимо проплывали дома и деревья, и вот уже богатые особняки центра сменились глинобитными хижинами окраин. Еще немного — и Тиртис закончится, начнутся выцветшие и высохшие летом пути, соединяющие два города. Время близилось к полудню, и солнце неумолимо напекало голову. Хорошо, что повозка ехала быстро, и поднятый ветер обдувал разгорячённую кожу.
— Как ты вообще узнал, что мне нужна помощь?
— Уттас Юссети сказал мне. Интересовался, нельзя ли чем-то помочь. Он не думал, что мы знакомы и что я тут же сам брошусь помогать. Я же увидел в этом возможность вернуть тебе долг и отблагодарить. Тем более что услышал, будто ты пострадал оттого, что освободил раба, как когда-то освободил и меня.
— Уттас? А с ним-то вы откуда знакомы? — Бывший любовник, конечно, всегда водил множество самых необычных знакомств, но бывших рабов, а ныне представителей одной из тайных служб, среди них вроде бы не было.
— Однажды я допрашивал его по подозрению в некоем заговоре... К счастью для него, он оказался ни при чём. А после этот человек просто задавил меня своим назойливым дружелюбием, — с усмешкой признался Гролдан. — Вот и пришлось стать с ним приятелями, только б отстал.
— Узнаю Уттаса, — рассмеялся Иннидис, припоминая, с какой настойчивостью друг порой втягивал понравившихся ему людей в свой очень широкий круг общения. — Но как тебе удалось меня вытащить? Это же не было…
«…Незаконно», — хотел закончить он, однако осёкся. Если и было, он не желал об этом знать. Гролдан, впрочем, сам догадался, в чём его вопрос.
— Мне понадобилось время, как видишь. Несколько месяцев. Можно было бы вызволить тебя быстрее, если б я кого надо припугнул, кому надо пригрозил разоблачением некоторых… дел. Тогда для тебя нашли бы лазейку, сделали бы послабление… Но всё-таки это было бы не так надёжно, потому что однажды на место тех людей могли прийти другие. Я решил, что лучше потратить время, но сделать всё наверняка и по закону. Поэтому ты теперь не помилован, а полностью оправдан. Почти. Подделка документа за тобой по-прежнему числится, но за неё ты уже с лихвой расплатился.
— Но как тебе удалось?!
— Ну, для начала я выяснил как можно больше об этом рабе, о Вильдэрине. Пришёл к выводу, что этот паренёк неповинен ни в чём и, по сути, пострадал только из-за своей близости к правящей династии, что совсем не справедливо. А после мне оставалось только добиться встречи с царицей Аззирой…
— С царицей?! Ты так говоришь, будто это проще простого…
— О, нет, разумеется, это было вовсе не просто. Я ждал не один месяц. Однако царский род обычно расположен к нам. Ведь мы служим династии Уллейта, но никогда не вмешиваемся в её внутренние дела. Зато присматриваем за другими родовитыми семействами. Ну а династия в качестве благодарности старается идти нам навстречу.
— А почему ты обратился к царице, а не к царю? — Этот вопрос был уж вовсе праздным, но Иннидис никак не мог отделаться от любопытства, памятуя о том, что рассказывал ему о царе Вильдэрин.
— Так я вроде только что объяснил, — недоумённо вскинул брови мужчина. — Мы в первую очередь служим династии Уллейта. А царь никак не Уллейта, а Кханейри. Поэтому я обратился к царице. Но знаешь, — он нахмурился и в задумчивости потёр подбородок, — когда я только начал ей обо всём рассказывать, чтобы убедить, что тот раб невиновен и ты тоже, она прервала меня и сообщила, что я слишком многословен. Хотя, клянусь, не в пример тому, как много я говорю тебе, тогда я был очень краток! Но мне показалось, что она всё поняла сразу же, как только я впервые произнёс ваши имена, потому и велела мне умолкнуть. Она сказала что-то непонятное про огонь свечи и что «они не должны были пострадать». А сразу после этого своей же рукой написала указ. Там говорилось, что «человек, именуемый Вильдэрином и некогда бывший рабом для утех, известный также под именем Ви, неповинен в гибели владычицы Лиммены Аррити и его следует считать свободным со дня смерти его госпожи, о чём в царской канцелярии надлежит сделать соответствующую запись». Ну а затем, когда указ уже был выпущен, мне оставалось только связаться с градоначальником Тиртиса и потребовать, чтобы тебя выпустили и принесли извинения.
— Это что же, царица освободила Ви задним числом? — изумился и обрадовался Иннидис. — Как такое возможно?
— Она царица, что для неё может быть невозможного? — пожал плечами Гролдан и усмехнулся. — Там в конце указа так и написано: «Волею богов солнцеликая владычица Иллирина Аззира Уллейта, властная над днями минувшими, сегодняшними и грядущими». Но главное, что для тебя этот указ означал то, что ты никак не мог укрывать раба и преступника, потому что на тот момент ни раба, ни преступника уже не существовало. А значит, и на тебе нет вины.
— Удивительно… — пробормотал Иннидис. — Кажется, какая бы мне разница, каким именно образом я вышел из заключения? Но отчего-то очень приятно узнать, что это не помилование и не снисхождение, а признание невиновным.
— Я рад это слышать, — улыбнулся Гролдан. — Значит, не зря потратил дополнительное время, а то, знаешь ли, сомневался до последнего. А что касается уплаченного тобой штрафа, то его тебе вернут. Но только не иллиринская казна. Как я и сказал там, в канцелярии, вытащить что-то из казны довольно сложно, да и не нужно. В конце концов, Иллирин ведёт войну, государству нужны деньги, считай это своей помощью стране, — усмехнулся он. — Куда как лучше взыскать деньги с истинных виновников твоего несчастья. С супругов Геррейта. Я тут кое-что о них выяснил. Ничего настолько страшного, чтобы они утратили своё положение, но достаточно серьёзное, чтобы доставить им неприятности. И эти неприятности стоили бы им многого. Куда больше тех тридцати тысяч, которые они согласились заплатить, а точнее, вернуть тебе, и ещё десяти, чтобы возместить время, потерянное тобой в долговой тюрьме по их милости. Разумеется, они были здорово раздосадованы таким моим требованием, но, будучи в целом разумными людьми, поняли, что иного выхода нет.
— Спасибо тебе, Гролдан! Честное слово, я даже не знаю, как мне тебя отблагодарить…
— И не стоит! — замахал руками мужчина и расхохотался. — Иначе так и будем по очереди возвращать друг другу долги.
— И всё-таки спасибо, — повторил Иннидис и, помолчав, с интересом спросил: — А что же такого ты о них выяснил?