Я повернулась к Арчыну.
- Бегом. Сейчас же.
Арчын, слава Богу, медлить и пускаться в дебаты не стал. Сорвался с места и, заметно прихрамывая, выбежал за дверь.
Присев рядом с Оруунэ, я взяла её за руку. Она была холодной и липкой, как лапка лягушки.
- Ты как, мышка моя? - спросила я её тихонько. - Сейчас повитуха придёт, поможет тебе. Ты пока сиди, не двигайся. И не бойся, всё будет хорошо.
Оруунэ пошевелила пальчиками другой руки, которую держала на животе, плаксиво сморщилась.
- Моя малышка, моя девочка… Я чувствую, как ей там плохо…
Ворвался Арчын, волоком затягивая за собой повитуху.
- Тише ты, упаду из-за тебя, - ворчала та. Но видно было, что она тоже обеспокоена.
Ощупав живот Оруунэ, она принялась поглаживать его через мягкую ткань плавными движениями.
- Иди сюда, води вот так руками, - скомандовала она мне, а сама принялась заваривать травы. Я потянула носом: ромашка, мелисса, что-то ещё.
Оруунэ тем временем немного успокоилась, губы немного порозовели. Однако взгляд оставался испуганным.
- А что с ней? - спросила я повитуху.
- Так бывает, - махнула та рукой. - Тело готовится рожать, показывает, какая будет боль. Живот каменеет, давит на ребёнка. Надо смягчать. Ты гладь давай, не останавливайся.
Я снова стала водить руками, как она мне показала.
Вошла хотун. Двумя руками она держала корзину, которую я принесла. Лицо у неё было такое скорбное, что я готова была руку на отсечение дать: Омайон велел отдать корзину повитухе. Несмотря на то, что положение было серьёзным, я невольно улыбнулась и наклонила голову.
Оруунэ, увидев мою улыбку, несмело заулыбалась тоже.
- Скажите, ведь ей нужно лежать, пока не родит? И ни в коем случае не поднимать тяжёлого, верно? - обратилась я к повитухе громко.
- Всё верно, Аяна. Пусть лежит, да ноги повыше. Одеяла, шкуры подложить. А когда встаёшь, живот подвязывай, - переключилась она на Оруунэ. - Горшок в хотоне поставь, на улицу не бегай.
Арчын метнул на мать растерянный взгляд, а та прикрыла глаза, словно сама готова была потерять сознание. У неё явно был не самый лучший день.
- Может, мне забрать тебя к себе? - шепнула я Оруунэ. И тут же ойкнула вспомнив. - Слушай, а кто такие царские нууча?
Орууэне удивлённо наморщилась, не понимая, при чем тут они.
- Ну ты что, они же бывают здесь, забыла? Дороги изучают, а другие травы и камни.
Стало более-менее понятно.
- А почему ты спрашиваешь? - оживилась Оруунэ, всё больше приходя в себя.
- Они будут в стойбище завтра, - ответила я. - У нас, наверное, остановятся. Праздник какой-то в их честь будут устраивать. Так что придётся тебе дома полежать. Если хотун наседать будет, пришли под каким-нибудь предлогом Арчына. Я сразу к тебе прибегу.
Краем глаза я увидела, как хотун отдавала корзину повитухе. И, по-моему, корзина стала не такой наполненной доверху, как была. Я снова не смогла сдержать ухмылки: кто бы сомневался.
Оруунэ раздосадованно хлопнула ладошками по постели и надула губы.
- Вот как самое интересное, так мне лежать! И праздник будет!
- Думай о себе и о ребенке, - погрозила я ей пальцем.
И, удостоверившись, что подруга в порядке, пошла домой, гадая, какие еще новости меня там ждут. А предчувствие подсказывало, что новости будут.
Глава 11
Вернувшись домой, я застала там бурную деятельность под потолочными балками в районе моей постели.
Два незнакомых мне молодых человека усердно приколачивали что-то наверху, а Уайбан и Омайон наблюдали за ними снизу, сидя у печи. Руководили.
Мой приход не сразу заметили за шумом молотков, поэтому я тихонько разделась и присела на скамеечку, понаблюдать.
Ловкие, как обезьянки, парни быстро управились, спустились на пол и повернулись к Уайбану, видимо, ожидая дальнейших распоряжений.
Тот почесал бородёнку в раздумьи и тут увидел меня.
- Аяна, ну, как тебе?
Мне было никак, потому что я, собственно, не поняла, что изменилось.
Шаман тем временем встал и, шаркая, прошел ко второму по размеру сундуку, где хранились обработанные шкурки. Покопавшись там, он достал несколько домотканых, тонких, но плотных полотен. Или, скорее, ковровых дорожек.
Кинув их парням, он снова повернулся ко мне, ожидая реакции. Я непонимающе пожала плечами, мол, и?..
Зато через минуту искренне захлопала в ладоши: теперь мой “угол” был уютно отгорожен от остального помещения. Внутри получилась почти что целая комната.
Вообще, так и было положено в якутских балаганах. Женская половина жилища занавешивалась от мужских глаз. Однако холостому Уайбану это было не нужно. Потом нас было всего двое, и было легко не мешать друг другу. Теперь же, когда мы ждали гостей, к тому же мужчин, Уайбан быстренько озаботился тем, чтобы скрыть меня по возможности от чужих глаз.