- А что? Я даже в буфете вас сегодня не видела! - Приянка вернулась к напольному цветку, что-то бубня себе под нос.
- А... да... точно. Я решил пропустить обед. - Дерья, дождавшись окончания загрузки, отсоединил планшет и сунул его обратно в портфель. Дома нужно будет просмотреть материалы с ночи поимки Первого заново.
- Ох, если бы ваша мама узнала, то точно бы дала вам затрещину. Одна она, святая женщина, могла за вами уследить, а щас вырос так и остался... - Уборщица скривилась, покачала головой, да еще и цокнула губами. - У меня в коморке осталось немного солянки, может быть поешьте?
- Нет-нет, что вы. Я просто закажу что-нибудь на дом, не стоит беспокоится. - Дерья снисходительно улыбнулся, стараясь не предаваться внезапным воспоминаниям о матери. Он вдруг поднял одной рукой кресло и боком положил его на пустую тумбу. - Вот, я уже ухожу. - Приянка глянула на заброшенный стул, потом на пол под столом. Он был пыльным, как и всегда. Приянка обычно не мыла там, она смазано улыбнулась Комиссару.
- Спасибо... - Она повернулась к уборочной тележке и взяла в руки швабру.
- Хорошего вечера, Приянка. - Дерья накинул на себя пиджак, тут же прикрывая его краем все еще свербящую руку. Она беспомощно прильнула к телу.
- И вам, Комиссар. - Она тяжело вздохнула и снова, не без отвращения, посмотрела под стол.
Дерья вышел из кабинета, мимолетно глянул на главный монитор. Он уже потух, в его углу слабо мерцали красные лампочки. Дерья тяжело вздохнул и обвел глазами темный, опустевший главный зал. Все уже разошлись по домам. Десятки рабочих столов, перегородки. Их отдел был похож на обычный офис, не такой как он представлял его себе из рассказов мамы. Вдруг Комиссар вздрогнул. Во тьме что-то зашевелилось и, подходя все ближе, это нечто начало складываться в весьма крупную человеческую фигуру. Выйдя на свет темное пятно собралось в образ Лаудмана. Брови Комиссара невольно подскочили. Он впервые видел столько гнева на лице Детектива.
- Добрый вечер, Комиссар. - Он явно сдерживал эмоции, сжимая пальцы на своих массивных татуированных предплечьях. Маленькие черные глазки под хмурыми кустистыми бровями смотрели куда-то вниз и вбок.
- Добрый вечер, Детектив. Вы задержались... хотели что-то?
- Да... я хотел. И уже давно, но Помощница велела не заходить к вам.
- Да, я попросил Бэрию никого не пускать.
- Ну так изволите ли спросить... - С губ не слетело "какого хера", оно стало примесью к последующему: - почему?
- Почему? - Дерья приподнял бровь, отстранившись всем корпусом.
- В пятницу погибли двое Детективов, это нонсенс! В базе данных появились конечно данные и ваши комментарии, но вы даже не вышли поговорить с нами. Даже Комиссар Тайа со всей своей бесхребетностью зачитывал речь, если в отделе были погибшие. А вы...
- Вы обвиняете меня в том, что я недостаточно сентиментален?
- Вы даже не пришли на похороны.
- Я был в больнице, Детектив Лаудман.
- Но сегодня вы были на работе.
- Я сожалею. И мне и в правду было не до этого. Смерть омрачает разум, а голова нам сейчас нужна чистой...
- Что вы несете... - Сессил опустил голову, скрывая оскал.
- Вы хотите, чтобы я отдал честь жертве Детективов? Но я могу дать ей куда большее. Я могу дать этим смертям смысл.
- Смысл? Смертям?
- Смерть Эйхова и Чана не единственное событие, произошедшее той ночью. Мы были как никогда близки к убийцам. И Эйхов, волей-неволей стал для нас ключом.
- И вы думаете, что он мог быть заодно с серийником?
- Догадка не может быть ни правдой ни ложью.
- Ничто из этого не оправдывает... ваше безразличие.
- О... я далеко не "безразличен". Поверьте, последние пять лет, мной движет только скорбь.
Лаудман ничего не ответил. Замок из рук опал с его груди, он поднял взгляд на Комиссара, но тот уже исчез. Он медленно и почти бесшумно шел к выходу. Гудение последних ламп, из кабинета Комиссара слышалось шуршание мокрой тряпки.
- Вы, должно быть, тоже хотите придать смерти смысл? - Дерья вдруг остановился, встав в пол-оборота к Лаудману.
- Что... да разве ж такое возможно? - Лаудман чуть склонил голову в бок, оборачиваясь на голос.
- Все мы тут борцы за справедливость. И только мы можем отдавать все и поднимать оставшееся. Конечно, ваша работа делать то, что я скажу. Но быть может ваша скорбь по Детективу Чану та же ветвь, что и моя. Готовы держаться за нее до конца?
- Я... разумеется, Комиссар. Детектив Чан не должен был умирать так. Я... я с вами. Но не в скорби. В решимости.
- Чем сейчас заняты?
- Я собирался домой.
- Не составите мне компанию в "Левиафане"? Я угощаю.
- Д-да. - Сессил и хмурился и улыбался и часто моргал. Он пробыл в негодовании пару мгновений, а после обернулся к Комиссару, что был уже у широкой двери и нарочно держал короткий шаг, приглашая Детектива догнать его. Лаудман поспешил за ним.