Его большие ладони сразу же заскользили по ее телу, освобождая от одежды, мягко поглаживая округлости. Динка часто задышала, чувствуя, как тело наполняется дрожащим, словно пламя свечи на ветру, предвкушением. Каждый раз, когда мужские руки скользили по ней, она чувствовала непередаваемое удовольствие, которого не испытывала никогда ранее.
С каждым прикосновением тело все охотнее реагировало, отзываясь на касания жарким трепетом внизу живота и разрядами удовольствия, пробегающими вдоль позвоночника. Дайм, обнажив ее полностью, раздвинул ее бедра и устроился между ними, опираясь на согнутые в локтях руки, чтобы ее не придавить. Он был настолько массивен, что Динке пришлось до предела развести ноги, чтобы он поместился между ними. Твердая и гладкая головка его члена коснулась ее сокровенных мест и заскользила между складками вверх и вниз. Динка тихонько застонала от приятных ощущений и желания испытать проникновение, почувствовать его в себе, слиться с ним в одно целое.
— Будет больно, — предупредил он, осторожно касаясь губами ее губ.
Но Динка ему не поверила. Она доверчиво смотрела на его лицо широко распахнутыми глазами и не верила, что он сделает ей больно. Ведь это же не насилие. Она сама этого хотела и сама раскрывалась для него. Он накрыл ее губы поцелуем, отвлекая ее внимание. Его длинные клыки столкнулись с ее зубами и немного мешали. Но он так медленно и чувственно ласкал ее рот своими губами и языком, что вскоре она перестала их замечать. Увлеченная поцелуем, Динка расслабилась и пропустила тот момент, когда внизу, между их телами, стало неприятно. Его член был большой и толстый, он с усилием раздвигал ее узкое отверстие, медленно продвигаясь внутрь. Динка дернулась и закусила губу.
— Ш-ш-ш, — прошептал Дайм, заметив, что она напряглась. — Потерпи немного. Все, чего ты ждала, будет. Но чуть позже.
Потерпеть? Распирание и трение внутри нарастало, переходя в боль. На глаза Динки навернулись слезы обиды и разочарования. Нет, не такими она представляла себе эти ощущения.
— Стой! Хватит! Прекрати! — воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но с тем же успехом она могла попытаться сдвинуть с места гранитную скалу.
Он тяжело дышал, нависая над ней, и, не обращая внимание на то, что Динка колотила его по груди кулачками, продолжал медленно и неотвратимо в нее погружаться. Динка бессильно уронила руки на грудь и жалобно заплакала.
Какая же она была дурочка! Как наивно попалась на уловки жестоких и бессердечных чудовищ! Купилась за кругляшок иноземного лакомства и ласковое слово. Ничем не лучше шлюхи, продающей свое тело за деньги.
Ее мучительные размышления прервала острая боль в промежности, вспоровшая внутренности до самого пупка. Динка вскрикнула и зарыдала в голос, уткнувшись лицом в грудь Вожака, нависающую над ней. Вспомнилось поэтичное описание полового акта, которым одарил ее Шторос, — «растерзаю кинжалом твой маленький бутон». Именно это она сейчас и чувствовала. С той лишь разницей, что от Дайма она такого не ожидала.
Упиваясь своим горем, Динка даже не заметила, как он замер внутри нее, давая ей привыкнуть к ощущениям.
— Все позади, не плачь, — шепнул ей на ухо Дайм, не выходя из нее, но и не пытаясь больше причинить ей боль. Он по-прежнему нависал над ней, придавливая к земле своим мускулистым телом. Его запах обволакивал Динку и кружил голову. А его губы нежно осушали слезы, бегущие по ее вискам и ушам. Боль постепенно отступала, оставляя после себя лишь легкое саднящее ощущение, как на содранной об камень коленке. И, когда он вновь начал двигаться внутри нее плавными покачиваниями взад и вперед, Динка не испытала неприятных ощущений. Как, впрочем, и приятных тоже.
«Скорей бы все уже закончилось», — со вздохом подумала она, безвольно распластавшись под Вожаком и наблюдая, как колышутся над головой ветви деревьев. Но Вожак не думал прекращать. Наоборот, его толчки становились быстрее и резче. Его член врывался в Динкино лоно все агрессивнее, плотно прижимаясь к ее промежности своим основанием с каждым ударом, а потом ускользая, чтобы повторить этот ритмичный танец вновь и вновь.
От очередного сильного и глубокого проникновения между ног вспыхнула и погасла уже знакомая Динке искра удовольствия. Динка зажмурила глаза и настороженно прислушалась к ощущениям. Снова… и снова… Наслаждение вспыхивало все ярче, усиливаясь с каждым толчком. Внутри ее лона его член скользил, гладил, растягивал, и сладкое сосущее чувство нарастало с каждым движением.