Когда мы, наконец, остановились на привал, я поняла, что от долгой езды верхом едва ли способна передвигаться. Судя по чертикам в глазах моих мужчин, они по достоинству оценили и мое кряхтение, и кавалеристскую походку. Оставалось только беззлобно шипеть в ответ и угрожать превратить их во что-то скользкое и некрасивое, как только смогу управлять своими способностями.
Когда мы перекусили, и встал вопрос о том, как укладываться спасть, Тан вызвался караулить первым.
— Здесь же нет ни единой живой души, — удивилась я.
— Это не означает, что бояться совсем нечего, — ответил он.
Мы разбили лагерь около нагромождения плоских широких костей, отдаленно напоминающих странную грудную клетку. Тан как раз прислонилсяк одну из костей и запрокинул голову, высматривая что-то между звездами. Хадалис раскладывал спальные мешки и делал вид, что наш разговорего совсем не интересует.
— Мне жаль, что из-за меня тебе пришлось уехать, — сказала я потихоньку, надеясь, что Тан услышит. — Знаю, что это решение далось тебе нелегко. Все-таки ты…
— Я впервые в жизни живу, — сказал он запросто, затем посмотрел на меня и широко улыбнулся. Все же это не Граз’зт, хоть они и похожи как отражения друг друга. — Если ты думаешь, что быть наследником короны и всю жизнь провести в рамках правил и норм такая уж большая радость, то я тебя разочарую — это до зуда противно. Но чтобы понять разницу, мне нужно было окунуться во все это.
Он сделал пространный жест, но смотрел только на меня.
— Имеешь в виду, вляпаться в меня? — уточнила я.
— Эй, девчонка, это звучит не так романтично, как сказал я! — делано возмутился Тан, но тут же снова стал спокойным и сдержанным. — Теперь я, кажется, понимаю, почему Граз’зта вечно тянуло в разные авантюры, и почему он ходил в военные походы, как на праздники. Есть в этом всем…
— … дух авантюризма? — подсказала я.
— Точно. Так что не бери в голову, Маа’шалин. Прости, если разобью твои возвышенные представления о моей персоне, но все же скажу: я бы ни за что не стал вам помогать и уж тем более не увязался бы следом, если бы сам этого не хотел. Вот такая вот я корыстная эгоистичная сволочь.
— Прости, если разобью твои возвышенные представления обо мне, — подражая его тону, ответила я, — но хорошим парнем я перестала считать тебя после того, как ты чуть не подставил брата. Поэтому никаких иллюзий на твой счет у меня нет. С другой стороны, я знаю, что ради Граз’зта ты сделаешь многое. В том числе — сунешься в пасть к культистам, имея на вооружении лишь пару кинжалов и сомнительные перспективы вернуться живым. За это я, пожалуй, буду тебя уважать.
Он громко хмыкнул, на что Хадалис не задержался с укоризненным пожеланием нам обоим перестать шуметь.
— Ты любишь его да? Граз’зта.
Неожиданный вопрос в лоб обескуражил. И даже не своей прямой, а ответом, который щелкнул в голове со скоростью молнии. И обескуражил меня саму.
— Конечно люблю, — насупилась я и быстро, пока тема не скатилась в еще большие откровения, пресекла: — И считай, что это последнее проявление моей слабости, Принц.
Кстати, а буду-ка я звать его Принцем, а то непорядок — у одного Тана нет прозвища.
— Все будет хорошо, Маа’шалин, — сказал Тан вдогонку, когда я ковыляла в сторону спальника.
Честно сказать, это были просто слова, но именно в них я нуждалась больше всего. В самом деле, все будет хорошо, ведь у нас есть цель и план, который мы уже начали воплощать в жизнь. А остальное…
Время покажет.
На следующий день мы выехали с первыми лучами солнца. И лишь пару раз останавливались на привал, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Хотя, признаться, кони выглядели куда более бодрыми, чем я. Конечно, я не Принцесса на горошине, но и к походной жизни не привычна, так что спать на твердой земле — между прочим, даже без травы! — оказалось тем еще «удовольствием». Знаете выражение «чувствовать себя старым ведром»? Так вот, это обо мне.
Когда солнце начало клонится к горизонту, мы, наконец, приблизились к границе Пустоши. Тану и Хадалису даже не пришлось об этом говорить, таким разительным был переход. Вот так, все познается в сравнении: рядом с выжженной черной землей, над которой поднимался густой сизый пар, а в воздухе кружились черны тучи странных крылатых тварей, красная долина за нашими спинами больше не казалась такой уж непривлекательной.
— А вот и эскорт, — выдохнул Хадалис.
Я проследила за его взглядом, но еще долго не видела ничего, кроме дыма и взметающихся в воздух хлопьев пепла. Но прошло немного времени — и я увидела их.
Всадников.
— Эммм… Так должно быть? — переспросила я, чувствуя неприятный холок между лопатками. — Имею в виду: это нормально, что на нас идет целая армия?
— Когда речь идет о Мрачной песне, Маа’шалин, о нормальности лучше не упоминать. У этих людей слишком извращенное представление обо всем, а в особенности о гостеприимстве.
Не очень меня порадовало такое предупреждение. И тревога нарастала все сильнее. А что если с нами вообще не захотят разговаривать, а сразу того — на шашлыки? Мои мужчины, конечно, выглядят воинственно и кровожадно, но от этого у них не отрасли дополнительные руки, чтобы держать оружие.
— Договариваемся так, Маа’шалин, — предупредил Тан, — я говорю — ты молчишь.
— Между прочим, мой подвешенный язык уже однажды спас меня от твоего папочки, — напомнила я. Встряхнулась, чтобы снять сковавшее тело напряжение.
— Темнейший куда более гуманен, чем большая часть этих милый людей в черном, — улыбаясь сквозь зубы, пояснил Принц.
Когда всадники приблизились к нам, я с ужасом поняла, что большая их часть — и не люди вовсе. Ну, в смысле, не живые крэссы и селунэ, а их оживленные трупы, хотя, надо признать, кости отполировали до блеска и одежду выдали такую, что любо-дорого смотреть. Вот только легче от этого не стало, скорее уж наоборот к вопросу, как не стать шашлыком, прибавился вопрос «как убить то, что уже и так мертво?»
Мое внимание привлек всадник на крепкой белой лошади, чью голову венчал шлем в виде рогатого черепа. И сквозь пустые глазницы на меня смотрели ее беспокойные красные глаза.
Но всадник на ней был и того «эффектнее». Даже с т ого места, где я сидела, отлично видела, что он ничуть не меньше моих спутников. В черной кожаной куртке и черных кожаных штанах с огромным количеством заклепок, с ухоженной гривой черныхволос, частично заплетенных в косички, он больше походил на какую-то рок-звезду. Еще и куртка была наброшена прямо на голое тело. Крепкое и поджарое… и с такими же, как у меня, орнаментами, которые вились по груди и частично переползали на шею.
Я его знаю!
Понимание этого протаранило мне голову, словно внезапный приступ мигрени. Даже захотелось постучать себя по вискам, чтобы привести мысли в порядок. Откуда я могу его знать? Что за бред?
Всадник спешился, его мертвый эскорт сделал то же самое. Они вообще двигались в странном подобии синхронности. Словно единый организм, с одним мозгом на целую кучу голов, рук и ног.
Тан спрыгнул с коня, помог спешиться имне.
Черноволосый подошел ближе — и я рассмотрела еще две вещи: что глаза у него ярко-желтые, с вертикальными, словно у кота, зрачками, и что на вид он ничуть не старше Рогалика. Вот только незнакомец не был ни селунэ, ни крэссом, а для человека был слишком большого роста.
В полной тишине мы с ним смотрела друг на друга, и за эти несколько мгновений я успела передумать целую кучу мыслей, перебрать в памяти сотни лиц, но среди них не было ни одного и близко похожего.
Вот же ежки-матрешки, они тут все похожи на Мистеров Вселенная с лицами «хоть сейчас на обложку»?
— Я знал, что рано или поздно ты сама ко мне вернешься. Не очень, знаешь ли, приятно, когда тебя бросает без пяти минут жена, — наконец нарушил тишину незнакомец. Улыбнулся во весь рот (между прочим, с человеческими зубами). — Ну, привет, Зара.