Другие рассказывали, что наоборот, в засаду попала армия, защищавшая валы. Она покинула Декуматские поля и перешла на левый берег Данубия, где германцы и аламаны окружили ее со всех сторон. Вторая же армия, под командованием Каракаллы и Коклетиана Адвета спешит осажденным в своем лагере солдатам на помощь. В это же время, Альпы наводнили отдельные прорвавшиеся отряды германцев. Они продвигались и на юг и на запад без всякого порядка и организованности. Отловом германских банд занялся префект дворцовой стражи Публий Фуск, в распоряжении которого было несколько когорт легионеров и ополченцев из северных италийских городов. Видимо, отряд Торвата, к которому попали в плен Лоредан и Нарбо и был одной из таких банд.
Прибыв в Геную (2), путники нашли город, растревоженным, словно пчелиный улей. Со всех окрестностей сюда стекались беженцы. Доберутся до побережья германцы или нет, о том ведали лишь боги. Люди же, рисковать не хотели, поэтому большинство беглецов стремились попасть на корабли и убраться ещё дальше, куда-нибудь на юг Италии или лучше всего на Сицилию.
Генуя располагалась на морском берегу и была древней столицей лигурийской области. Здесь в архитектуре города, также как и в Медиолане пестро было намешано и кельтское и лигурийское и римское. Но местный колорит не интересовали Лоредана и Нарбо. Прежде всего, здесь была отличная гавань для торговых и сторожевых кораблей.
Авантюристы сразу же отправились туда. Порт был битком забит народом. По деревянным сходням на корабли поднимались беженцы со всем своим скарбом. Торговцы тащили за поводки лошадей, ослов и верблюдов, рабы волокли тюки с вещами, закатывали на палубы, а после сгружали в трюмы огромные бочки, следом несли амфоры с винами, зерном или молоком. Повсюду стоял гвалт и ругань, женщины кричали, дети плакали, то тут, то там вспыхивали потасовки.
Благодаря огромному росту и силе Нарбо, путешественникам удалось протолкнуться через толпу и забежать на борт одного из кораблей в момент, когда тот, отцепив сходни, уже отчаливал. Назывался корабль "Фокида".
Едва путники очутились на палубе, как к ним устремился худой, нескладный человек, одетый в серого цвета, запачканную тунику и подпоясанный широким кожаным поясом. Судя по тому, как он пошатывался, как плавал его взгляд, с трудом, на чем-либо, фокусируясь, человек этот изрядно выпил. От него и разило на целую милю винным перегаром и рыбной вонью. Незнакомцу, должно быть, было около сорока лет, хотя понять точно, было невозможно. Загоревший до черноты, с вытянутой, перекошенной и распухшей от постоянного пьянства рожей и к тому же небритый, он пожалуй, выглядел даже старше, чем был на самом деле.
- Вам э... куда, э.э.э. до Неа... Неаполя? - спросил он, явно прилагая немалые усилия, чтобы говорить членораздельно.
- А ты кто такой? - не очень то вежливо спросил Нарбо.
- Кто ткой я! - незнакомец громко икнул. - Аксемилий я, навис!
- Нам нужно доплыть до Остии, - вмешался в разговор Лоредан. - Сколько это будет стоить?
- Один... - навис Аксемилий сильно пошатнулся, так, что Нарбо вынужден был его поддержать. - Спсибо, благдрю, - Аксемилий подмигнул негру и опять икнул. - Один золо... золотой. Да! Деньгу... Деньга... Деньги... вперед.
- Почему так дорого? - возмутился Лоредан.
- А война потмучто! - вскричал наварх, сопровождая свои слова утробной отрыжкой. – Понима…ите, война. А на войне все дорго. Солдаты, деньга, германцы, варвары, импратор... Все! Войвать плохо. Очнь плохо. Торгвать хорошо. Надо торгвать.
Лоредан, решил не разбираться, что там бормочет навис, тем более смысла в его болтовне было немного. Он вытащил из кошелька, кстати, позаимствованный Нарбо самым бессовестным образом у кузнеца Фулио, золотой аурес (3), сунул его в руку нависа и сказал:
- Вот, держи, но мне должна быть предоставлена отдельная каюта.
- У меня две... - сказал навис и осекся. Его мучила то икота, то отрыжка, то просто спирало горло.
- Что две? - не понял Лоредан.
- Ну, каюты. Одна мой... моя.
- Прекрасно, тогда, другая моя.
- Ничего подобного, - раздался за спиной Лоредана голос.
Молодой аристократ и Нарбо обернулись. Снизу вверх на них, весьма самоуверенно смотрел лысый коротышка, лет пятидесяти, очень широкий в плечах, с оттопыренным брюшком, с глубоко посаженными глазками, квадратной нижней челюстью и массивным лбом. Одет он был в белоснежную тогу с узкой красной полосой - знаком принадлежности к сословию всадников. Позади незнакомца переминались с ноги на ногу трое молодых рабов.