Лоредан между тем, поспешно натянул на себя маску, и как оказалось, во время. Подошел Публий Фуск. Мельком взглянув на человека в маске, он хмыкнул.
- Время для паяцев разве уже пришло? Убирайся отсюда и жди сигнала к выступлению.
Лоредан отступил немного в сторону и опустился в кресло справа от трона Каракаллы. Никто этого, пока не заметил. Публий Фуск, не обращая на Лоредана больше внимания, сказал Макрину:
- Все готово. Полагаю, можно начинать торжественную часть.
- Юлия Домна уже прибыла? - поинтересовался префект претория.
- Да, "Мать лагерей" (2) со своей свитой уже въехала через восточные ворота дворца и сейчас будет здесь. От дверей и до трона я приказал постелить красные ковры, торжественный караул и трубачи готовы.
Едва он это произнес, как большие двустворчатые двери открылись и в пиршественный зал неспешной походкой вошла стройная красивая женщина лет сорока пяти в длинных позолоченных одеждах с волосами, уложенными в высокую прическу, отчего она и сама казалась выше. Позади, нижний край ее полупрозрачной накидки придерживали две юные рабыни. Четверо юношей с опахалами из павлиньих перьев и четыре девушки с плетеными корзинами, наполненными лепестками роз, шли следом.
- Внимание! Августа - императрица! Мать лагерей! - гаркнул Публий.
Торжественно загремели трубы, двое стражников у дверей встали по стойке смирно. Еще три десятка солдат в парадном облачении, разом ударили наручами левой руки по щитам и замерли по обеим сторонам ковровой дорожки в стойке почетного караула. Многочисленные гости, торжественно кланяясь, приветствовали императрицу.
Супруга Септимия Севера, мать Каракаллы прошествовала через весь зал к трону. Увидев сидящего справа незнакомца в маске, Юлия Домна замерла и перевела недоуменный взгляд на сына.
- Объясни, Антонин, что здесь происходит? Кто этот человек и почему он находится с права от тебя, где по обыкновению сижу я?
- Это мой друг! - громогласно провозгласил Каракалла.
Взоры всех присутствующих, а это без малого, было около тысячи человек, обратились к Лоредану. В эту минуту, он был готов спрятаться под трон или даже провалиться в подземное царство.
- И не просто мой друг! - продолжал Каракалла. - Он мой брат! Он спас меня от германцев под Августой Винделиков, а затем завел в ловушку целый отряд варваров и доблестный Фуск смог перебить их.
При этих словах физиономия Публия Фуска от удивления вытянулась, а на красивом лице Юлии Домны появилась улыбка. Так, могла бы улыбаться кошка, загнавшая в угол мышь. Глаза же женщины были холодны, как ледяные стрелы Борея (3).
- А имя у твоего друга есть? - спросила она вкрадчиво.
Тут, к уху императора быстро наклонился Макрин и начал, что-то шептать владыке. Сначала, Каракалла хмурился, потом на лице его промелькнуло удивление, затем, он бросил быстрый взгляд на Максия Галька и Тертулиана Веноция и после тихо рассмеялся. Все присутствующие терпеливо ждали. Юлия Домна хмурилась.
- Моего друга, моего брата зовут Марк Фамбрий.
- Полагаю, это вы сейчас придумали, - усмехнулась Юлия Домна. - Что ж, ладно. Только, Антонин, никакой он тебе не брат. Твой единственный брат был и навеки останется Гета.
- Не произноси при мне это имя! - заорал Каракалла. - Слышишь, мать! Я не хочу о нем, даже помнить! Этот мерзавец, никогда бы не спас меня на поле боя! Да он сам, с удовольствием вонзил бы меч в мою спину!
- Твой брат Гета! - крикнула Юлия Домна и в гневе топнула ногой - Хочешь ты или нет, но по-другому не будет! Не смей называть этого... проходимца братом. Ты оскорбляешь память Геты!
Каракала сжал кулаки и, потрясая ими, зарычал:
- Если бы боги дали мне возможность прикончить Гету тысячу раз, я сделал бы это и не пожалел бы ни об одном разе из этой тысячи!
Из глаз Юлии Домны потекли слезы.
- За что ты так ненавидишь его? Даже, мертвого!
- Вспомни, мать, как он ненавидел меня! Нам двоим не было места под солнцем. Если бы я не убил его первым, сейчас, ты оплакивала бы не его, а меня. Или не оплакивала бы?
- Я обоих вас люблю! Вы оба мои сына!
- Забудь, - Каракалла устало махнул рукой и сел на трон. - Теперь, у тебя будет новый сын - Марк...
Каракалла замялся. Префект наклонился к императору и шепотом напомнил.
- Да, Марк Фамбрий! - кивнул Каракалла.
- Его я не приму, как сына! - вспыхнула Юлия Домна. - Я даже лица его не вижу. Что это за человек?
- Человек, получше многих из вас! - загремел Каракалла, снова вскакивая и обводя зал рукой, обращаясь сразу ко всем. - Вы поняли? Мой брат теперь, Марк Фамбрий!
Все зашумели, начали обсуждать услышанное. Лоредан ловил на себе взгляды: удивленные, растерянные, подозрительные, ироничные, заинтересованные, злобные. Взгляды Максия Галька и Тертулиана Веноция, ему особенно не понравились, они были полны жгучей ненависти. Лоредан перехватил и взгляд фискалия Гая Маррона. Тот наблюдал за фаворитом императора, вроде бы без враждебности, но так пристально и внимательно, что молодой патриций весь вспотел и заерзал на месте.