Если бы не старший помощник, который с учтивым стуком заглянул в каюту и поинтересовался об отчаливании, неизвестно, когда бы все это кончилось. А так, вместе с обязанностью капитана, множество дел появилось и у всех остальных. На том и распрощались.
Act 7
Океаническое странствие тянулось восьмой день. Ледокол держался береговой линии, но в почтительном отдалении от суши. Лишь изредка над горизонтом, будто миражи, всплывали заснеженные пики гор полуострова, свидетельствовавшие о неизменности курса.
С каждым днем холодало все сильней, льдины встречались чаще. Когда корабль достиг мыса Вильнев — самой северной оконечности Гелионского континента, — водная гладь окончательно смерзлась. Мантия полярного льда простерлась на сотни и сотни километров, редко где горбясь макушками айсбергов.
Судно шло уверенно, хотя во льду его темп заметно упал. С треском и скрежетом корабль ломился вперед, оставляя позади себя ручей темной, почти черной воды. Палуба и все, что было на ней, покрылось коркой намерза, и ледокол обернулся сказочным замком. В лучах яркого солнца он переливался радугой, что только добавляло чудного сходства.
Капитан с обязанностями справлялся твердо, но пил не просыхая. Раз, через раз компанию ему составлял Крайтер. Эти двое как-то сразу нашли общий язык и теперь подолгу засиживались вечерами в каюте капитана.
Караул несли строго, правда толку в нем было мало. Ночами, особенно когда случалось безветренно, высоко в небе проявлялись зеленовато-лиловые штрихи магнитного сияния. Скованый льдом и припорошенный снегом океан в эти циклы, расцветал всевозможными оттенками зелени. Волны цвета трепетали, перетекали с места на место, сгущались в такой контраст, что лед, казалось, вот-вот растает. По временам это представление тускнело, но всякий раз разгоралось вновь, принося с собою непередаваемые образы.
Через два дня судно оторвалось от береговой линии, мыс Вильнев остался позади и капитан взял курс на столицу Крисалии — Куллухтуп. Спустя еще четыре дня команда миновала пролив Лашарона, отделяющий самый значительный остров планеты от континента Гелиония, и оказалась в Срединном океане. Теплые течения удерживали в этой приполярной зоне стабильно положительную температуру и движение ускорилось. Впрочем, нагретая Горячим архипелагом вода едва просачивалась в просторную островную бухту, так что в конце пути ледокол снова увяз в мерзлоте.
Куллухтуп — промерзшее насквозь местечко, где температура круглый год балансировала на гранях льда. Здешние строения перевернутые стеклянные блюдца, под которыми в грунт уходили жилые и рабочие желоба. Встречались правда и самые обыкновенные избушки, стоящие еще со времен освоения Крисалии. На фоне блиставшего изогнутыми линзами города эти черные вкрапления сорили глаз.
Здесь Сейвен впервые увидел древних. Высокие — выше любого человека на голову или две, с бледно-зеленой полупрозрачной кожей, они ходили по голому снегу босиком, останавливались перед каждым встречным и долго кланялись. Один из древних поклонился и Сейвену, когда тот проходил мимо. Не зная, как поступить, Сейвен неловко поклонился в ответ. Вторичным поклоном древний склонился еще ниже. Сейвен повторил. Когда ж в третий раз древний отвесил поклон до самой земли, ничего не оставалось, кроме как ответить взаимностью.
— Вы нравитесь мне, — расплылся безгубой улыбкой туземец. — Да пребудут с вами хранители.
— И вам не болеть, — растерянно ответил Сейвен и мысленно выругался. «Вот болван. Желать не болеть тому, кто никогда не болеет».
Это племя и в самом деле не знало хворей, как, впрочем, и телесных услад. «Может, потому и не болеют?» Жизненный цикл древних начинался просто. У порога смерти древний впадал в летаргический сон и на его теле — где угодно — вскакивала бородавка. Этот пупырышек рос, по капле высасывал жизнь родителя и в итоге являлся иной. По шрамам на теле можно было определить, сколько таких метаморфоз претерпел древний.
Так они возвращали молодость, сохраняли память, но не давали потомства. Когда на острове появились люди, популяция туземцев уменьшилась, а после окончания Той войны правительство Крисалии и вовсе вколотило народ древних в резервации.
На время разгрузки ледокола отряд ларгов разместили в одной из местных гостиниц. Собственно, в городе их было всего две. «Странно, что не одна». Костяк жителей острова составляли рудокопы. Здесь, в Куллухтупе, гнездилась верхушка «желобцов», заправляющая точками добычи по всему острову. Крисалия являлась уникальным местом: куда ни воткни острие бура, обязательно наткнешься на редкий элемент. Поэтому Гелионию влекло к здешним краям, как магнитом, и притупить это влечение могла разве что жуткая стынь.