— Ну и как теперь мы узнаем, где он живет? — спросила Диз, когда они вышли из купола.
— Сперва в Сотлехт попасть нужно, — не оборачиваясь, ответил Сейвен. — А там разберемся.
Парковка у ворот купола пустовала. Зак предложил идти пешком и, поскольку альтернативных идей не нашлось, тут же и отправились.
Высокое солнце раскаляло асфальт до ртутных миражей. Дорога пустовала. Поначалу Сейвен отнесся к идее пешего хода положительно, но теперь, когда они отдалились от купола километров на пятнадцать, приуныл. «Еще семь раз по столько же. К ночи бы добраться». Впрочем, как заметила Диз, шанс встретить попутный автоскор все же имелся.
— Тем более и деньги у нас есть, — выдохнула она и расстегнула верхнюю пуговку блузы.
Где-то через цикл в сторону купола промчалось такси.
— Всё — ждем тут, — Зак опустился на корточки. — Такси наш последний шанс убраться отсюдова до ночи.
Сейвен присел на бордюр у края дороги и бездумно уставился на волны зеленой пшеницы. Слабый ветер тревожил море щетинок-колосков, легко различимых вблизи и сливающихся в гребни волн поодаль. Чем дальше от берега, тем волны становились натуральней, упруже, и казалось, что вот-вот и ветер принесет запах океана. Вдалеке, словно необитаемый, зеленел островок леса… Внутри у Сейвена что-то вздрогнуло, заныло. Захотелось оставить всех и броситься вплавь до этого острова. И наперекор всякой логике — доплыть.
Вскоре на горизонте и впрямь появилось недавнее такси. Водитель согласился подбросить до города бесплатно, но и от предложенных фондов не отказался. Дорогой он разоткровенничался: что, де, уже пятнадцать годков работает в таксопарке, что живет отдельно от жены, что кормит двоих детей, и что дети не хотят учиться, и что у него побаливает печень, но к врачу он идти боится. Улучив момент, Диз спросила:
— Вы знаете, где живет протектор купола?
— Знаю, как же! Несколько раз возил моншера Дейта туда, да обратно. Так вас что, к нему на порог поставить?
— Если можно.
— Конечно, можно!
«Вот и разрешилась проблема сама собой. Иногда полезно пускать дела на самотек».
Шли нарны, автоскор мчался и вскоре вернул ларгов в монолит высоток, а следом и в центральную часть города. Водитель свернул с широкого тракта на узкую дорогу, замедлил ход, а вскоре и вовсе остановился. Диз расплатилась и ларги попрощались с любезным таксистом.
Резиденция Дейта Сауро изяществом не отличалась. Особенно в сравнении с другими усадьбами. У соседей — ажур, вензельки да башенки, какие-то флажки на пиках, а за коваными воротами — художественная стрижка газонов и цветные осколки клумб. Двор же протектора зарос, сквозь строгую ограду выглядывают пучки травы, клумбы размыты все той же травой, а по деревьям уж давно рыдали ножницы садовника. Сама двухэтажная усадьба напоминала осадную крепость, увенчанную по углам чашами башенок. Высокие и узкие окна прятались за прутьями решеток. Рядом с домом на флагштоке тряпкой скучало знамя Гелионии.
Ларги подошли к стальным воротам. Калитки не нашли, но зато отыскали круглое ситечко переговорного устройства. Диз нажала кнопку:
— Добрый день, — произнесла она. — Мы прибыли из купола Бредби по поручению протектора Олафа Швассера. Можно ли встретиться с моншером Дейтом?
Несколько квиков ничего не происходило. Потом ворота отодвинулись ровно настолько, насколько хватило, чтобы пройти. Едва группа вошла, как створка со скрежетом вернулась на место.
Вблизи дом угнетал еще больше. Суровая крупная кладка не реставрировалась, пожалуй, с самого дня постройки. «Годков двести-триста домику. У соседей этот Дейт наверняка не в почете. Хе-х, коверкает лик улицы своим уродом».
На стук входная дверь откликнулась глухо, как ствол дуба. Диз постучалась еще, внутри щелкнул замок, и дверь открыл высокий и седой лакей. Цепкий подозрительный взгляд перебрал гостей и остановился на Диз:
— Моншер вне дома, — голос дворецкого был глух и размерен. — Он на службе. К вечеру обещались прибыть. Изволите ждать в гостевой комнате?
— Если это вас не обременит.
— Следуйте за мной.
Сумрачные коридоры напомнили коридоры поезда ларгов, только вместо пейзажей со стен смотрели портреты. В громоздких рамах стыли фигуры вальяжно расслабленные, облаченные в изящные одежды и с легкими улыбками превосходства на чистых лицах. Эти портреты, как и постройки Сотлехта, отражали специфику эпох, выраженную в одеждах, позах, а так же художественных особенностях письма. «Зак наверняка оценит».