Он действительно лежал в лесу, под ворохом листьев, собранных граблями. Незатейливый садовый инструмент стоял тут же — прислоненный к стволу высокого дерева. Сейвен огляделся: поблизости никого не было. Сквозь изумрудные кроны поблескивало солнце. Щебетали птицы, в вышине гулял ветер. Там, над макушками деревьев, сиял ясный день, а здесь было холодно и сыро.
Сейвен взял в руки грабли и заново собрал кучу, которую ненароком разворошил. Едва он закончил, как до слуха донеслись звуки флейты. Сквозь тонкую мелодию пробивался голос — кто-то подпевал игре.
Трава и мох, гниющая листва мягко пружинили под ногами. Сейвен обнаружил, что идет босиком и что одет в белую робу. Лес редел, а музыка и голос звучали отчетливей. Он прибавил шаг и скорее выбрался на обширную поляну, сплошь поросшую сочной травой, как будто подстриженной и аккуратно причесанной. У противоположного края, в тени деревьев, ютилась избушка. Рядом горел костер, а возле — на бревне — сидел Крайтер и играл на флейте. Пела девочка в белой робе. Она сидела на траве, около ног внезапного музыканта, и старательно тянула песню на непонятном Сейвену языке.
Когда Сейвен подошел вплоть, Крайтер оборвал игру и кивком указал девочке на гостя. Та обернулась, торопливо поднялась и юркнула на бревно, под крылышко к флейтисту. Не дожидаясь приглашения, Сейвен уселся на другом бревне, напротив такой несходной пары. Их разделяли языки пламени весело потрескивающего костра.
— Не знал, что ты музыкант. Удивляешь.
— Да, балуюсь понемногу. Только никому не рассказывай, а то смеяться будут. Впрочем, тебе все равно никто не поверит, — Крайтер немного помолчал, в задумчивости пожевал губами и вдруг спросил: — Ты понимаешь, где мы?
— В лесу.
— В башке твоей дурьей, вот где. Когда ты уже научишься осознавать собственные сны? Это ведь так просто.
— Я сплю?
— Да нет, не спишь. Ты в отключке. Впрочем, мне это не мешает и тебе мешать тоже не должно.
— Ну, не знаю.
— А тебе и незачем знать. Для тебя покамест знания опасны. Но скоро все прояснится. Гораздо раньше, чем ты предполагаешь.
— А как ты здесь очутился?
Крайтер хохотнул:
— Пришел, — и серьезно добавил, — а теперь собираюсь уходить.
При этих словах девочка встревожено посмотрела на покровителя и крепко сжала его руку.
— Не бойся, Айро. Дядя Сейвен позаботится о тебе.
Он погладил ее по голове, поцеловал в темечко и назидательно обратился к Сейвену:
— Ты должен проводить Айро. Это в твоих интересах, поверь. Обузой она не станет. Просто проводи ее.
— Куда?
— К выходу.
— Из нас двоих, где выход, знаешь только ты.
— Да, и я не могу его тебе показать, поскольку… Поскольку не могу. Но он там же, где и вход.
— Так проводи ее сам.
— Этого я тоже сделать не могу, — с расстановкой произнес Крайтер. — По одной простой и очевидной причине. Проводить ее можешь только ты.
— Ну хорошо. Куда?
— Неважно, — он взял девочку на руки, посадил себе на колени и ласково просюсюкал: — Дядя Крайтер теперь должен уйти, милая. Но не надолго. Я вернусь к тебе, обязательно вернусь. Подождешь немножко, хорошо?
Девочка кивнула и с опаской, но все же посмотрела на Сейвена.
— Дядя Сейвен хороший. Некрасивый, но хороший. Пойди, поиграй пока в дом, а дядя Сейвен к тебе скоро придет.
Айро кивнула еще раз, но бойче, спрыгнула с коленей Крайтера и понеслась к избушке.
— Ты справишься, Сейв.
— Надеюсь. С детьми я еще не сталкивался.
— Ты справишься, — повторил он, как будто не услышав Сейвена. — Теперь иди. Она, наверно, уже заждалась.
Едва за Сейвеном закрылась дверь, как снаружи потемнело. Внезапно нагрянула буря, заслонившая сияющий мир, точно безмерная клякса. Шквалистый ветер молотил ставнями окон, швырял в стекло пригоршни дождя, и истово бился во входную дверь.
Айро спряталась под кроватью, и Сейвену никак не удавалось уговорить ее выбраться. Наконец он сдался и сам забрался под кровать. Девочка прижалась к нему, вся дрожа от страха. Ее теплое, прерывистое дыхание странным образом успокаивало Сейвена. «Я справлюсь».
Крышу избушки сорвало, и все утонуло во мраке.
Act 17
Во всей Гелионии тюрьма была одна, но такая, в какую без труда уместилось бы население целой Франдии. Попасть в нее мог каждый, а вот сбежать… Сбежать еще никому не удавалось. Тюрьма стояла в самом центре континентальной пустыни и побег из нее равнялся огню солнца и холоду звезд. Окруженное тысячью километров песка, это место видел в кошмарах всякий преступник Вербарии.