Вздрогнула, ощутив, как слегка шершавые руки Николаса прошлись по бокам, нежно оглаживая и добираясь до груди, задрали футболку. Хелен, Хелен, ты должна образумиться, должна остановить его — промелькнуло где-то на подкорке сознания и исчезло.
Спать с боссом нехорошо, но ведь Николас не только и не столько мой босс. Продолжая убеждать себя, позволила ему снять с меня футболку. Его взгляд, прошедший по моему телу, обжигал. И в то же время мне не было стыдно. Тогда, когда Демиан сорвал с меня одежду, я желала спрятаться от него. Не позволять ему смотреть на меня. С Николасом ничего подобного не было.
Раньше, когда кто-то говорил про крышесносные поцелуи и что от них можно потерять голову, я про себя усмехалась. Теперь же сама испытала это на себе. Ноги подкашивались, перед глазами плясали звёздочки, дыхание участилось, а сердце стучало так громко, что можно оглохнуть. Может, пора вызывать скорую?
Опустив меня на прохладу простыней, Николас навис сверху. Поцелуем обжёг губы, и я, отвечая, с наслаждением зажмурилась. Доверчиво подставила шею. Надеюсь, не укусит? Его язык с лёгким нажимом прошёлся там, где бьётся пульс. А после пустился исследовать моё тело. Его периодически заменяли на губы или руки. Слегка сжав грудь, Николас большим пальцем огладил затвердевший сосок.
Сдержать стон не смогла. Он сам пожелал оказаться на свободе. Прохлада простыней касалась спины, лопаток и немного остужала тот огонь, что бежал внутри. Тот, из-за которого между ног образовалась влага и намокла ткань трусиков, надетых пока ещё на мне.
— Николас! — выдохнула с придыханием в тот момент, когда обхватив губами сосок, он втянул его в рот. Как же хорошо-то. Сознание уплывало, но меня это не пугало, а только радовало.
Его дыхание опаляло кожу, смех щекотал, язык и губы увлажняли. В какой-то момент Николас языком прошёлся по пупку, а после потянул вниз мокрую ткань трусиков, и я позволила ему избавить себя от них. Безумие, я ведь знала, что будет. Обретение полной силы и звериной формы.
А после… ох! Его язык смело проник в меня. Я снова оказалась между небом и землёй. Потеряла нить рассуждений. Все мысли сбежали. Почему Николас делает это со мной? Почему я так остро реагирую на все его прикосновения? Шире расставив ноги, дала ему полный доступ. Кто-то сказал бы, что моё поведение неправильное. Николас не признался в любви, да и я тоже. Но мне хотелось. А некоторые спали с другими и при меньшем, чем у нас, совпадение интересов и желаний.
Новый поцелуй в приоткрытые губы застал врасплох. Ощутив его вкус, усмехнулась. Да, теперь я знаю, какая я там. Обняв Николаса за шею, не хотела его отпускать. Мой. Весь мой. Хотя бы на эту ночь. На этот раз. А он и не собирался отстраняться.
Целуя, прошёлся по спине, огладил бока и, остановившись на ягодицах, слегка сжал их. Отчётливо понимая, чего ждать, не стала останавливать. Возможно, потом пожалею. Возможно, Николас Луна не тот, кто мне нужен. Но даже если всё закончиться, так и не начавшись, это хотя бы будет. Как говаривала бабушка — лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном.
Тянуть не стал. Одно мгновение — и он во мне. Тут же сомкнула ноги у него за спиной. Пятки повисли в воздухе. Мой! Не отпущу.! Плевать на всех и вся. Услышав довольный смешок, перевела на него настороженный взгляд — похоже, Николаса такое положение вещей вполне устраивало. Приподнявшись на руках, смотрел мне в глаза, при этом плавно двигаясь во мне. Он явно наслаждался процессом.
Видя его ухмылку, захотела его ударить, укусить. Вцепиться зубами в плечо, чтобы все знали — мой. Этот порыв отрезвил и напугал. Я же не собака и точно не оборотень, так почему мне, как им захотелось оставить на его теле отметину.
В один прекрасный момент всё вновь исчезло: мир, я, Николас. Рухнув на простыни, запрокинув назад голову, закрыла глаза и, кажется, закричала. А может, и нет. Пришла в себя далеко не сразу. Уже лёжа в объятиях Николаса, согревая им, наконец смогла сфокусировать взгляд. И осознать, что кое-кто забыл воспользоваться защитой.
— Николас, — хмуро произнесла, разворачиваясь в его объятиях.
— Успокойся, я оборотень, — оставляя на плече поцелуй, он неожиданно лизнул его, — болячки не грозят.