Ночью, под блики костров, она не могла вдоволь осмотреть палаточный лагерь… Но не была уверена, что и сейчас ей можно вот так свободно разгуливать. Но она рискнула. Было холодное и пасмурное утро, пахло влажным лесом, кострами и едой, которую на ней готовили. Не те запахи, которые она привыкла слышать в деревни, обычно это запах помоев, навоза, не важно — лошадиного или коровьего, но запах был ужасен, и потому она не знала, как пахло настоящее свежее утро… Анес решила пройтись по лагерю, осмотреться… или, может, найти, как сбежать… Она уяснила несколько вещей при осмотре этого места и поняла, что шатры поставлены в виде каких-то отдельных секторов, три шатра расположены так, что образуют дворик, посередине которого костер, а вокруг лежат бревна, чтобы сидеть. Сейчас там было пусто, как и почти во всем лагере. Она увидела пару мужчин, которые, проходя мимо, бросали на нее взгляды. Но, бредя по этому действительно большому лагерю, она наткнулась на двух женщин. Они сидели у костра с дымящимися мисками, видимо, супа и, улыбаясь, говорили о чем-то.
Обе очень красивые, молодые, у одной были длинные темные волосы, которые спадали свободными волнами по ее плечам до самой поясницы, она сидела ровно, словно королева. Анес готова была поспорить, что она с легкостью пронесла бы книги на голове, если бы даже шла по канату. Ее лицо украшала небольшая россыпь веснушек, что было странно при ее цвете волос. Вот Пакара была почти вся в веснушках… Ну так она рыжая… Пакара… Где же она? Анес стала смотреть вокруг себя, так наивно полагая, что ее подруга сама выйдет к ней. Нет, не думай пока о ней…
Что же, у темноволосой красавицы были лучистые зеленые глаза, что были огранены темными ресницами. Она сидела полубоком, разговаривая с другой девушкой. Ее собеседница была словно ее противоположность, она, сгорбившись, смотрела в миску, улыбаясь рассказу подруги, ее каштановые пряди были не длинными и затянутыми на голове в конских хвост. Короткие пальцы с лопатообразными ногтями постукивали по дереву посуды, и, когда широкое лицо девушки чуть наклонилось, чтобы лучше расслышать собеседницу, Анес увидела, что ее глаза были белы.
Она была слепой. Это очень удивило Анес… По красоте она уступала своей напарнице, в ней не было ничего чем бы глаз радовался. Круглое лицо, большие глаза, полные губы, довольно полноватое телосложение. Но было в ней что-то загадочное, что цепляло взгляд. Эта странная особенность у людей, особенно у женщин, хранить в себе то, что цепляет взгляд и заставляет тебя всматриваться, пытаться понять, что же в ней такое, почему взгляд так и манит к ее невзрачной красоте… Но не понимаешь. А просто смотришь и не можешь отвести глаз.
Она продолжала наблюдать за ними до того момента, пока красавица не поднялась за новой порцией супа и не заметила Анес, что стояла в тени шатра.
— О! Еще одна ранняя пташка! Нинлиль, у нас новенькая! — усмехнувшись, сказала она своим высоким голосом. Анес попятилась. — Эй, ну ты куда? Испугалась, что ли? Садись, выпей с нами!
И протянула ей миску. Анес решила, что пока ей новые знакомства не помешают, особенно с теми, кто здесь живет. Она неуверенно ступила вперед.
— Спасибо… Но я, пожалуй, воздержусь… — тихо говорила Анес, чуть шагнув в сторону.
— Как хочешь… Да ты нас не бойся! Мы-то не кусаемся… — улыбнулась красавица.
— Угу, в отличие от наших мужей. — усмехнулась слепая Нинлиль. Анес сглотнула.
— Тьфу на тебя! Не пугай ее еще больше! Она же только вчера приехала! Бедняжка напугана! — махнула она рукой на подругу.
— И ничего я не напугана! — подала, наконец, голос Анес.
— Ну вот и хорошо, присядь с нами! — и, взяв Анес за локоть, темноволосая красавица повела ее к бревну, а усадив, сразу же сказала:
— Я Лаура. А ты?
— Я… я Анес. — моргнула Анес.
— Ну, приятно познакомиться! А это Нинлиль! Извини ее угрюмость, она всегда такая, но так вообще хорошая, — и чуть шепнула ей: — Но не называй ее никак кроме полного имени. Иначе…
— Я все слышу! — уже громче сказала Нинлиль.
— Да-да. Она у нас очень чувствительная, и я не в смысле души, а в смысле всего, что не касается глаз.