Орест ощутил, как вновь его захлестнуло горькое чувство вины перед парой.
— Я не жалею, — тихо добавила она. — Моя жизнь никогда не была моей. Сейчас… я хотя бы могу ходить свободно и есть вдоволь.
Орест сжал губы. Да, ожидать сейчас ласковых слов любви или привязанности не стоит. Слишком свежа еще рана. Да и, увидев теперь, как Анес жила, Орест понял, что ее держит не столько чувства, сколько комфорт. И не смел ее винить в этом.
— Ты можешь гораздо больше, чем это, в твоих руках сейчас власть над волком.
— Над каким волком?
— Над моим, он давно уже твой послушный цепной пес, — чуть посмеялся Орест. — Стоит тебе засмеяться или как-то томно вздохнуть, так этот сукин сын начинает буквально изводиться. А когда тебе плохо - сходит с ума, не понимая, как успокоить свою пару.
Анес аж обернулась, чтобы посмотреть на него.
— Что ты смотришь? Это правда, любой волк в паре скажет, — усмехнулся Орест.
Она пару раз моргнула.
— Он как будто владеет своим разумом.
— Отчасти так и есть, его разум схож с разумом зверя, и у него свое виденье на многое.
Анес сжала губы и отвернулась, снова смотря на дорогу. Они подъезжали к новой деревни.
Дни шли как и деревни, один за одним.
***
Пакара глубоко вздохнула, ощущая, как голова начинает болеть. Весь день она учила буквы и сейчас усердно пыталась прочитать справочник по травам. Это было трудно, так как на рисунках вполне знакомые растения, а вот название чуждые совсем. И такие странные, что читать их невыносимо. Но благо только названия, так как судя по описанию свойства те же. Две страницы у нее заняли очень много времени и сил.
— Пакара, хватит мучить учебник, иди помоги мне принести последнюю трапезу для твоей пары.
Она тяжко вздохнула и, закрыв огромную книгу, пошла за Гаспаром, предварительно бросив взгляд на спящего Брана.
— Скоро он сможет ходить?
— Скоро, может уже через циклов пять, — сказала Гаспар, параллельно с кем-то здороваясь.
Пакара сжала губы.
— Волнуешься?
— Да нет, он жив, просто удивляюсь, что так быстро, учитывая, каким он был, когда его принёс Урбан.
— Ну так он пусть и полукровка, но силен.
— А сильно он слабее тех, кто полностью волк?
— Несильно, скорее ему тяжко сдерживать волков внутри. Им трудно удерживать два мира внутри, но отец хорошо поработал, и выдержка у братьев что надо.
Пакара больше не задавала вопросы, следила за жизнью лагеря: как младшие носятся с поручениями, как учатся в манеже мечу другие.
— А почему кто-то прислуживает, а кто-то тренируется? — родился у нее вопрос.
— М? О чем ты? — чуть оглянулся на Пакару лекарь.
— Вот те мальчики одного возраста, — и указала она на манеж, где один молодой волк учился мечу, а другой нес вешать постиранное белье. — Но один будет воином, а другой…
— Тот тоже воином будет, если захочет, — усмехнулся Гаспар.
— Хочешь сказать, что это его выбор?
— Не совсем, все могут уметь обращаться с мечем, но не все могут по силе и внутреннему состоянию идти дальше по военному ремеслу.
— Не понимаю. Кто захочет горшки выносить?
Гаспар тяжко вздохнул и зашел в обеденные шатер, где для них помощник повара уже оставил еду. Большой горшок с бульоном, хлеб, сыр и немного свежих овощей. Пакара взяла все, кроме горшка; его понес Гаспар.
— Я долго искал себе подмастерье. Никто не хотел. Но вот быть лакеем у того же альфы или приближённых воевод — это куда интереснее. Он может тебя после сделать своим кровником, порекомендовать куда. Или вот идут на кухню, где всегда много еды, или к кузнецу, что передаст тебе ремесло. Каждый выбирает себе место под луной. Молодняк хитрый, и вместо того, чтобы идти усердием и тренировками вверх по службе, лизоблюдят перед воеводами. Вот тебе и ответ, почему горшки носят.
Пакара сжала губы и кивнула.
— А Бран и Урбан?
— А что они? Их по своей школе отец гонял, знал, что сыновья будут разведчиками. Другой судьбы им не пророчили, — на этом они зашли в палатку, где уже просыпался Бран.
— О, что же это мой ужин? — улыбнулся он.
— Да, сегодня и не думай садиться. Пакара, позаботься о своей паре, а мне нужно к воеводе Роиму.
— У него опять сердце болит?
— К моей великой радости, — простонал Гаспар и пошел к себе, ставя горшок с бульоном на общий стол.