— Его жена болеет Втиакой. А дочка, видимо, переняла эту болезнь, — ответил за хозяина дома Кир.
— Что это за болячка? — прищурился Ореста.
— О, не волнуйтесь, ваша жена не подхватит ее, — улыбнулся, словно змей, он.
Но Орест не поменял взгляд, и стало ясно, что он не поверил Киру.
— Ее еще называют «Болезнь Свободы», разве ты не слышал о ней?
— Нет! — рыкнул Орест.
Кир вздохнул и пожал плечами, войдя в синюю гостиную.
— Горис, расскажи-ка нашему гостю о «Болезни Свободы», — улыбнулся он, садясь в огромное кресло с безвкусной синей оббивкой и широкими подлокотниками.
«Будто трон, да и он себя тут хозяином мнит», — подумал Орест и был почти прав.
— А, господин Орест, вы не знаете эту историю? — удивленно моргнул хайт.
— Нет, не знаю.
— Ну да, откуда вам было… Давайте тогда расскажу, раз ваша супруга человек.
Орест не садился, буравил взглядом Гориса, от чего хозяину дома было неуютно. Этого волк и добивался.
— Значит… Когда наш великий бог Ласен вывел людей из-под гнета импов и привел в эти края, не все его последователи были чистокровными людьми. Было много полукровок от отцов Импов.
— Отцов? Насколько я знаю, Импы не могут иметь потомство с людьми.
— Женщины, — подал голос Кир, потягивая отвар из белой чашечки. Было смешно смотреть, как этот воин сидит, словно светская дама в кресле, в то время как нижнее боевое одеяние было на нем. — Боюсь именно чрево дев Ипов не могут принять ничье семя кроме как от Импа. А вот наши девушки были куда плодовитее и смогли зачать от своих бывших хозяев.
Хайт печально кивнул.
— Да, а вот Импы не могут жить без большого потребления Втиаки* в пище. Полусырое мясо, плоды Фига, корнеплоды Кисма, кровь животных и других Импов, в конце концов. Но вот человеку все это тоже, что и отрава.
Орест бегал глазами от Кира к Горису.
— То есть… — пытался подтолкнуть он хозяина к выводу, потому как сам пока не сильно понимал.
— Предок моей жены был Имп, очень далекий предок. И потому болезнь вылезла через поколения как расплата. Без продуктов, что обычно едят Импы, она падает в обмороки, слабеет и буквально тают на глазах. Кожа ее становится шершавой, а при порезах раны могут не срастаться и постоянно кровоточить. Но если есть то же сырое мясо или пить животную кровь, моя Кенари травится и лежит уже с несварением и горячкой. Но это хоть немного возвращает ей нормальный облик, хотя бы на два лунных цикла. Счастье, что она вообще смогла родить.
— Но как раз после рождения дочери болезнь стала еще яростней атаковать, — подытожил обыденным голосом Кир, будто они обсуждали какой солнечный сегодня день.
Голос же Гориса был хриплый, тяжелый, без той удалой легкости, с которой он встречал их. Орест понимал его. Ни кто не хочет смотреть на страдание своей пары. А этот мужчина, удивительно, что любил свою самку. И страдал от ее недуга больше жены. Так как чувствовал свою беспомощность.