— Им досталось больше… ты же знаешь.
Пакаре было так странно, что эти двое говорили о соседках Гаины так, будто их тут нет. Она сидела как на иголках, впервые в жизни не зная, что сказать, или как увести разговор из столь болезненной атмосферы.
— А… как Бран решил взять тебя под покровительство? — решила спросить Пакара. Обычно мужчины равнодушны к судьбам женщин, особенно тем, кто был скомпрометирован. Для всех в ее деревне Гаина была бы порченой и неважно, надругались над ней, или сама она легла — она падшая женщина с червивым приплодом. Пакара надеялась на добрую историю, как Бран пожалел бедняжку, когда увидел в красной палатке. Но она будто открыла портал в бездну.
— Я спас ее и убил волка, что держал в плену Гаину. Как этого ублюдка звали?
— Ремор, — тихо сказала она. — И я говорила тебе, это был не он, ты убил другого.
— Гаина, — устало произнес Бран. — Наш Альфа общался перед захватом именно с этим волком, он представился Ремором — Альфой Отступников. Я видел Ремора на встрече и его же и убил в его палатке. Тебе больше не стоит бояться, он мертв, сожжен дотла.
Гаина с силой мотнула головой.
— Ошибаешься. Он жив. Тот, кто вошел в палатку, был не Ремор. Я знаю. Лицо его на всю жизнь у меня вот тут, — и с каким-то отчаяньем постучала пальцами по лбу. — И я верю, что никакие боги не защитят меня, когда он захочет меня назад.
— Но ты в стае среди… стольких воинов. Он не сунется, — уже подала голос Пакара. Она понимала, что нападать на этот лагерь, полный вооруженных до зубов волков, — самоубийство. — Нет, найдет. Каждый раз находил, когда я сбегала. Каждый. Раз. Говорил, что будет следовать за мной, как завещала его лунная драконица, — все тише говорила Гаина, смотря в кружку. — Ремор признал в Гаине свою пару… Потому не давал к ней прикасаться другим уродам, — объяснил Бран. — Удивительно, что Инагри наградила этого мешка с навозом парой, да еще такой, как Гаина. Он заслуживает только страшных мук. Надеюсь Инагри разорвала его душу, — сказал он низким голосом и приложил к губам кружку с напитком. У Пакары встал такой ком, что ей казалось, что и утреннюю трапезу она чудом держит в желудке. — Мне… очень тяжко слышать, что с тобой произошло, Гаина… Я могу помочь тебе? Когда я вернусь домой, к родителям, могу попробовать найти твоих родных. Мой отец управляет таверной, там много путников с разных деревень. Может, кто-то помнит тебя и скажет, где твоя деревня, — Пакара постаралась улыбнуться и снова увести разговор. «О Всеотец пусть они опять не будут о плохом… Пожалуйста, мне так плохо в компании не было давно». — Не стоит. Моя мать продала меня распределителю, — покачала головой Гаина. — Так как я бесприданница, меня никто не хотел брать в жены. А лишний рот в доме — обуза «Да что ты будешь делать! Какой дракон ее проклял так… О боги, как ей помочь?!» И Бран не помогал, Пакара боялась, что если он вступит, то новые подробности прошлого Гаины она уже не выдержит. Ей уже было физически плохо от представления всего, что наговорили эти двое. Насилие, убийство, отказ семьи. Что дальше? — Да, Пакара у нас теперь ученица Гаспара, — улыбнулся Бран. — Сама вызвалась. Верно, Пакара? — О… это удивительно, — чуть улыбнулась. — Я думала, лекарями могут быть только мужчины и волки. — Моя мать знахорка. Она прекрасно лечит, — покачала головой Пакара. — Я примерно знаю о врачевании, Гаспар дает еще знания, что доступны были только в Бюргерсете. Лекарем может быть любой если захочет. А вас… — она поглядела на других дев. — Вас уже… смотрел Гаспар?
— Да… — кивнула Гаина. — Но не… Она запнулась и потупила взгляд. — Гаспар не мог их осмотреть как нужно. Сказал, что боится паники девушек. Их страхи могут вызвать смерть малышей в их утробе. — Так может я вас осмотрю! Как раз узнаю все у Гаспара, а ты, Бран, запишешь наблюдения, а Гаспар скажет, все ли с вами хорошо или с малышом, — воспряла духом Пакара. — А это хорошая идея! — кивнул Бран. — Пакару вы не боитесь, так как она тоже девушка. — Неужели вас никто не осматривал и не лечил, пока вы были тут? Гаина покачала головой. — Девы с другой части шатра… ничего в этом не понимают. Лаура могла хотя бы под руководством Гаспара. Он этой же Лауре, — скривил губы Бран. — Ее честолюбие не позволит ей даже ступать на то же место, где была падшая женщина, — и пренебрежительно махнула рукой. Пакара удивленно моргнула. Она много слушала про эту Лауру и удивительно, что Нинлиль с ней дружила. — Ну, ей это перед Всеотцом зачтется. Он учит быть милосердными и сопереживать, — в пылу произнесла Пакара, чем вызвала одобрительную улыбку Брана. — Я… не против. Но мне не так важно, что с ним. — С ним? С ребенком, ты имела в виду? — нахмурила брови Пакара. Гаина только пожала плечиками. — Я хорошо себя чувствую. Может, девочкам нужна помощь. — Это нужно не столько для ребенка, столько для твоего здоровья. Подумай над этим. И вы тоже девушки, — отечески произнес Бран и вдруг стал подниматься. — Ты прости, мы пойдем, мне до захода надо вернуть Пакару под крыло Гаспара, а мне еще надо ее на лошади научить кататься и убедить остаться в стае.