— Ну не надо тут… Это был хороший поцелуй, и тебе понравилась, — усмехнулся я, скрестив руки на груди.
— Неправда! Это мерзко! Ты лез своим языком ко мне!
— Да, и ты не укусила меня и не оттолкнула. Мне ты ври сколько хочешь, ну хоть себя не обманывай, огонек, — фыркнул я и пошел доставать все для нашего обеда.
Часть 2
Пакара смущенно взяла из рук Брана кусок сыра, а следом и хлеб. Произошедший поцелуй… Смущал, пугал и казался таким запретно приятным. Не было отвращения, на вкус Бран был терпким, приятным. Попытались ее целовать в щеку мальчики, ей казалось это мерзким. А с Браном было все по-другому, и это пугало, раздражало, вызывало гнев на саму себя. Хотела же вырваться, хотела, чтобы, может, он сдался от того, что Пакара нос воротит. Но он настырно стучался в закрытые ворота. И злиться на него было все меньше и меньше причин.
Кроме одной — он забрал ее из отчего дома без благословения родителей, и, возможно, испортил молву о Пакаре в деревне. А еще он не считался с ее чувствами и мыслями. Видит только свои желания. Да, именно за этой она злится на Брана. Пакара закусила губу, повторяя про себя это как мантру. Ведь она как будто стала забывать, а это нельзя. Она хочет домой.
— Давай еще пару строк, — сказал Бран, указывая на верхнюю строчку книги, что притащил с собой. Решил, что нужно время использовать с пользой. Пакара сжала губы и, хмурясь, стала по слогам читать слова, стараясь слепить из них предложение и понять его смысл. Получалось слабо, эта книга была сложнее ее букваря. Бран притащил огромный переплет легенд. — Сложно, — надула губы Пакара, стараясь не замечать, как кожа ее от близости горячего тела Брана покрылась мурашками. — Ладно тебе, я в детстве на таких учился читать. Вот предложение несложное, всего из четырех слов: Всеотец спит в утробе земли. — И что это должно значить? — пожала плечами Пакара. — Что глубоко под землей Всеотец спит в своем коконе из огня и видит сны о нас. — Это я знаю… А где про землю в предложении? — нахмурила бровки Пакара и перечитала про себя предложение, это было быстрей. — Утроба, — указал он на слово и склонился близко к ее лицу, от чего она ощутила теплое дыхание на щеке. — Утроба — это у женщин где дите растет. — Ну а автор легенд сравнил место, где спит наш Всеотец, с утробой женщины, только глубоко под землей. Пакара отпрянула и села поодаль, не понимая, почему так странно замерло сердце
— Странно сравнение. Лучше бы ты мой букварь взял.
Бран улыбнулся своей гадкой мальчишеской улыбкой. Она правда не была гадкой, просто Пакаре она отчасти нравилась. Прикрытые глаза, ямочки на щеках, и это больше бесило ее. — Неа, это интересно. Ладно, давай на сотворение мира перелистнем. Там интересно, — и перевернул огромную кипу страниц. — Вот нашел, давай читать вместе, — и уже сам придвинулся к ней и стал пальцем водить по словам, проговаривая их по слогам, чтобы Пакара за ним повторяла. Да так дело пошло, Пакаре не надо было вспоминать каждую букву.
Единственное, что отвлекало, это близость тела Брана и его запах. Слишком хороший, чтобы он принадлежал мужчине. Она тряхнула головой и зажмурилась.
— С тобой все хорошо? — забеспокоился Бран. — Просто читаем дальше, — раздраженно произнесла Пакара, стараясь сосредоточиться на словах. В итоге было прочитано немало. Как Всеотец спал в теплом коконе и в своих снах видел выжженную землю скорлупы своего яйца. Ему не нравилось. Он создал моря и реки, горы и леса, потом в нем появились животные. И когда вся эта красота уже жила, Всеотец решил, что пора ее и населить. И создал своих детей — драконов, что жили на его скорлупе и радовали его сны.
Пакара вздохнула устало, отбрасывая косу назад. Она старательно выписывала каждую букву и ловила смысл, — все, что угодно, лишь бы не отвлекаться на близость Брана. Почему он стал так ее волновать, точнее не он. С утра она стала ловить себя на мысли, что у него красивая улыбка, волосы такие чистые, симпатично завитые. Что фигура у него хорошо сложена и руки крепкие как сталь. Раньше ее это пугало, а сейчас нет. И поцелуй. Во имя всех богов, она позволила себя поцеловать! И ей понравилось. Нет, это безумие.
— Я хочу в лагерь. Пошли, — сказала Пакара и вскочила, отходя от него к ручью, чтобы ледяной водой умыться. — Пакара, — окликнул ее Бран, но та не обернулась, продолжая заниматься своими делами, потом вернулась и стал собирать остатки еды в мешок. — Мы мало почитали, да и здесь недолго, — старался уговорить ее Бран. — Я хочу в стаю. Лови своего коня и пошли, — строго произнесла Пакара и стала собирать все обратно в корзину.