— Я все равно не понимаю зачем. Хотя да, мой волк во время ранения как…уснул. Сейчас как-то ожил.
— А я знаю почему. У твой пары начинается жара, — охнул Гаспар.
— Не понял? Что начнется? Какая жара? Она больна? У людей часто же жар во время болезни.
— Жара — это время, когда самка готова зачать. Она источает запах, что сводит с ума любого волка. В свое время, если волчица входила в жару без пары, то уходила в лес, чтобы не спровоцировать бойню в стае. Волки боролись с друг другом за то, чтобы слечь с ней. В основном молодняк, так как волки постарше своих зверей хорошо держат. Человеческие женщины пахнут, конечно, не так сильно, как волчицы. И поведение у них другое. Но суть в том, что ее тело готовится к зачатию, и сама она может быть более податливой.
Я моргнул и вспомнил поведение волка и как вела себя Пакара. И сглотнул. Вот почему оживился мой волк. Он чуял это. Хотя я вообще не понимал.
— Я и… не знал.
— А ты молод слишком, чтобы знать, и женщин мало пробовал, — фыркнул Гаспар. — Мажь нос, чтобы запах не чуять, это сдержит твоего волка. И Надо Пакару подержать в твоей палатке три дневных цикла. Так как ко мне ходят волки за лечением и могут… почуять ее.
И тут мой волк и я рыкнули уже вживую, стоило только представить такую картину. Чтобы какой то щенок, УЧУЯЛ МОЮ ПАРУ И ЗАХОТЕЛ…
— Я пометил ее, и она…
— Пометил он, — фыркнул Гаспар. — Метка твоя уже почти свой запах растратила. Чтобы ты знал, дабы пара тобой пахла, надо с ней много времени проводить, тереться, оставлять запах свой. Да и обновлять метку. Так что ей будет безопаснее в твоей палатке. И будете жечь траву, что я дам, так перебьете запах. А еще старайся оставлять на ней свой запах, так она будет меньше пахнуть.
Я задумался над этим, вспоминая как отец постоянно обнимал маму, иногда любил облизать горло, от чего она смеялась и отталкивал его. Так это были не просто жесты нежности. Так он оставляла свой запах. Надо вспомнить все что дедала отец. Может это поможет мне. А пока… Надо подготовить шатер к Пакаре
-Ты с ней поговоришь?
-Естественно. Не волнуйся сам к себе отвед…
-Лучше я. Раз у нее все начинается - покачал я головой -Мне прийти вечером?
-Да, пока я все ей объясню, насколько ее упрямство позволит ей меня услышать.
Я осмотрел свой шатер и удовлетворительно кивнул. Пришлось потрудиться, но я притащил себе отдельную кровать, чтобы дать Пакаре больше пространства. Сундук с украшениями и платьями Пакары был еще у Гаспара, но платяной шкаф под одежду я уже подготовил… Он принадлежал маме, отец купил под платья мамы. Я хорошо его помню и как прятался в нем, когда мы с братом и мамой играли. Хорошие были времена. Улыбнулся, погладив резьбу. Ковры чистые, жаровня пышет жаром, а вода в ведре чистая, стоит около умывальника. Все готово, и время уже подходит к вечеру. Пора идти за моей неугомонной парой.
— Помоги мне, Инагри, — вздохнул я и еще раз смазал крылья носа маслом, что дал мне Гаспар. Оно не имело сильный запах, но отбивало нюх на все остальное.
Было очень непривычно идти по лагерю и не чуять ничего, кроме как запах этого масла. Особенно мне, разведчику, подмечающему каждый запах, нюх помогал в службе. Около шатра Гаспара я откровенно нервничал, казалось мне, что я поучаствую в споре лекаря и Пакары. Мой волк был сегодня нервным и вышагивал воя и требуя показать пару. Он уже учуял запах ее горячки, запомнил его. Тот сладко-медовый невесомый аромат. Мне казался он просто приятным, так как она еще не вошла в полный цикл горячки. Но вот мой волк в полной мере его уловил и сходил с ума. Голова болела, кожа казалась раздраженной от каждого касания. Вот она, цена, когда сопротивляешься волку внутри. Твое тело буквально протестует против тебя. Но я вытерплю. На кону доверие моей пары.
Только я подошел к полам шатра, как из него показался Гаспар, а за ним темнее тучи Пакара. Она хмуро посмотрела на меня, а потом на Гаспара, словно спрашивая. Стоило волку увидеть свою пару, он буквально сошел с ума, сердце стало биться быстрей, а непреодолимое желание сжать ее в объятьях и повалить и… Я тряхнул головой и зажмурился, стараясь загнать волка под пяту. Нет, нет… я раньше доверял своему волку, слушал его и доверял интуиции. А сейчас его дикая сторона может подставить меня. Отец говорил, что мне достался сильный волк. Но я не был рожден альфой, потому не умел подавлять волка с детства. Я с ним сотрудничал, у нас был шаткий мир, где я даю ему волю, а он не подчиняет меня своим эмоциям и порывам. Отец предупреждал, что мир с волком возможен не на компромиссах, а на контроле. Не слушал, зря. Зверь вылечился, и я прям ощущал, что готов повторять те же ошибки, что были до моего ухода. Потому что не умел я контролировать. Или умел? Но не хотел раньше? Отец учил нас с Урбаном, у него удавалось лучше. А мне нравилось наше перемирие. Теперь плоды его я ощущаю. Волк просился порезвиться, и, следуя нашему договору, я должен был ему дать это. Но если он выйдет, Пакара никогда не впустит меня в свое сердце. А может, и не простит. Нет, волк не причинит ей боли, он четко чует, когда самке больно. Однако забирать ее невинность таким образом, еще и против воли… Хотя у нее горячка, может, она будет более податливой. Стоит не упускать эту мысль. Потом. Сейчас я вел неравный бой со своим волком,