Я удивленно моргнул, слушая про своего Альфу. Орест всегда поступал благородно и никогда не злоупотреблял своей силой Альфы. Это самый достойный волк, не считая моего отца, которого я знал.
— Быть того не может. — Может, Бран, может. В свое время он… не понимал, как его сила может влиять на волков. А когда понял, то погубил почти сотню воинов под своим началом. Он думает, что из-за своей самоуверенности, но я-то точно знаю, почему те волки пошли на верную смерть по одному только его слову, — покачал он головой. — Я к тому, Бран, что в этом мире есть равновесие. Благодаря ему ты не болеешь, птицы летают, а растения растут. А у столь сильного Альфы не может родиться такой же сильный щенок. Иначе чаша весов может перевесить к … — К чему? — К тому, что мы можем получить волчонка, что может указывать своему отцу. И ему будет никто не указ, от чего он, возможно, посеет только смерть и насилие.
Я задумался над этим, отчасти понимая, о чем он. Но…
— Тогда зачем тебе эссенция? — Потому что у нас полно полукровок, — вздохнул Гаспар. — И даже ты по силе лишь жалкая тень своего отца. Мы вырождаемся. Чтобы достигнуть той же силы, что и Фалберт, пройдут сотни поколений. Дев находят все меньше, многие останутся и без них. А те волчата, что родятся, будут слабее полукровок, — покачал головой Гаспар.
Я округлил глаза, чувствуя, как обидно для меня звучали его слова. Что он такое говорит? Мы не уступали нашему отцу! Ни в чем! Он научил нас всему, что знал!
— Не смотри так на меня. Ваш отец был уже не молод, когда нашел вашу мать. Ему было уже не меньше ста циклов, и он собирался на заслуженный покой. А я знал его в самом расцвете сил. Он мог проскользнуть куда угодно, учуять цель среди сотни ароматов на огромном расстоянии. — Эти навыки… — Никакие не навыки, это было его наследие. Твои предки веками были ручными убийцами для клана Черного волка. А вы с братом. Что же… — вздохнул Гаспар. — По крови Пакара больше волк, чем ты. И эссенция могла бы убрать вашу слабость. Принести вам настоящую сильную кровь. Чтобы наследие вашего отца не пропадало. Я покачал головой. — Нет, ты сам мне распинался о гармонии. Мы с братом лучшие разведчики благодаря нашему отцу. Его урокам и знаниям. Кровь, душа. Какая разница? Ты пытаешь сделать работу Инагри и… — Я и не был набожен, Барн. Я хочу вернуть то, что было утрачено и помочь всем волкам. — Тогда помогай! Лечи! Спасай женщин во время родов! А то, что ты хочешь сделать, это надругательство! Я все поведаю Пакаре. Потому что, похоже, твой разум забрали драконы! И я больше свою пару к тебе не подпущу. — Ты понимаешь, что эссенция может как раз не давать девушкам умирать, — пожал Гаспар плечами. — Рассказывай, ты в своем праве. Только вот на следующее полнолуние у Пакары будет все меньше причин остаться.
Я прищурился и, рыкнув на старика, быстро ушел, пытаясь переварить все то, что сказал Гаспар.
Дорога до палатки казалась слишком коротка из-за тех дум, что крутились в голове. Кровь, вырождение, сильная кровь… Гаспар казался мне, конечно, странным, но не замечал за ним тоже навязчивую идею как у короля и его желания вернуть земли. Хотя о чем тут думать, он же из старых волков, кто плачет каждому о том, какой великой была империя. Нет, о подставе Гаспара я расскажу, не думаю, что Пакара захочет остаться только из-за Гаспара. Нет, у меня есть время убедить ее остаться со мной. И когда придет полнолуние, она будет уже моей. И не захочет возвращаться, главное, чтобы она не знала, что у нее есть такое право.
Часть 4
Пакара исподлобья наблюдала, как Бран доставал книги, с осторожностью складывая их рядом с сундуком. Он терпеливо и внимательно учил ее читать, подсказывал и разжигал интерес к истории, отчего Пакаре хотелось уже самой дочитать, а не ждать помарок Брана. И все это время он сидел рядом, тепло его тела просачивалось через Пакару и заставляло каждый раз покрываться мурашками. А как он пах… Почему она раньше не замечала? А замечала ли она вообще хоть что-то, кроме как желания вернуться? Нет, она-то и наедине провела с ним не так много, и часто это были ссоры. А тут он был таким терпеливым, милым. Она не думала, что мужчины в принципе такими бывают. А вот Бран мог. И то, что случилось ночью, все так же крутилось в ее голове. Он не воспользовался ей, когда мог, когда она сама была не в себе.
— Вот и нашел, — сказал Бран, достал относительно небольшую книгу и сел к Пакаре на кровать. Вытянул ноги и, облокотившись на спинку, протянул ей свою находку. — Отец привез в одну из разведок. Смотри. Она нерукописная. Диво, да? Отец говорил, что в Столице научились делать так, и ему удалось купить одну такую.