Боне стало чуть легче, и она, вытирая слезы, оторвалась от плеча Гаспара.
— Я… не с лошади упала, — тихо сказала она, и Гаспар по-отечески погладил ее по голове.
— Знаю, дорогая, знаю. Но ничего, родишь, отдохнешь и будем править тебе правильно бедро. Будешь бегать как и раньше.
Боня чуть всхлипнула и посмотрела на Гаспара.
— Вы на моего дедушку похожи. Он очень добрым был.
— Так и я добрый, а теперь иди отдыхай, я взвешу тебе столько же пилюль, будешь принимать перед едой.
Пакара уже просто смотрела, как Гаспар взвешивает лекарство и дает его каждой девушке. Пакара и я смотрели на это, когда послышались крики и оры, кто-то звал лекаря так истошно, и к нему подключились другие голоса.
Пакара поглядела на меня, потом на Гаспара. Старик тут же ринулся на улицу, на ходу забирая ящик с лекарствами.
Глава 8 Признание
Пакара сглотнула желчь, смотря на то, как Гаспар обрабатывает заново раны Хэмлоку, и даже учитывая, как быстро раны у волков затягиваются, ожоги выглядели ужасно: покрытые какой-то слизью, красная кожа была в волдырях.
— Разве это нормально?
— Нет. Это ожоги от магического огня.
— А в чем отличие от обычного?
— В том, что огонь от магии или артефакта горит, пока тот, кто его призвал, не уберет, и он горячее. Но все зависит от цели огня: вызван он, чтобы нанести урон живым или сжечь постройку. Этот, видимо, для того, чтобы нанести вред живым. Поэтому ожоги очень болезненно заживают. — Он покачал головой. — Иди спи, Пакара, лучше в шатер к Брану.
— Почему?
— Я буду всю ночь работать, и ты не уснешь, Бран будет ворчать, что ты не выспалась из-за меня.
Пакара потерла глаза, понимая, что и вправду устала, а Бран… Он был рядом все это время, помогал, успокаивал. Да и сейчас он сидел около палатки и развешивал сваренные в растворе бинты. Его присутствие казалось таким привычным и правильным. Удивительно, как за столь короткий срок он вдруг из врага стал другом. Ну или тем, кому можно доверять. Пакара кивнула и вышла из палатки, направляясь к Брану, он как раз заканчивал
— Пошли спать. Я очень устала, — негромко произнесла она.
Бран моргнул и нежно улыбнулся, подошел ближе и вдруг поднял ее на руки.
— Устала? Тогда пошли, можешь уже начинать. Я отнесу тебя в кровать.
Пакара положила голову на его плечо и прикрыла глаза.
— Тяжко было?
— Да… Я никогда не видела таких ожогов. Я даже не представляю, как ему больно. И я…
— Понимаю, всегда тяжко видеть боль других, — ответил Бран, проходя дальше мимо палаток. Он так легко ее нес, будто Пакар ничего не весила.
Та кивнула и стала больше хмуриться.
— Наверное, я не смогу стать лекарем, как Гаспар, или хотя бы так помогать. Смешивать травы и делать эссенции мне нравится. А видеть такое… я не могу.
— Ты не знаешь, может, тебе просто нужно привыкнуть. Я помню, как я впервые лишил жизни волка. Думал, что я не смогу больше никогда взять в руки меч. Но каждый раз я перестал жалеть тех, кто пошел на меня и на мою стаю с мечом и рыком. Гаспар еще в детстве мне говорил: «Исцеление без боли невозможно».
Пакара вздохнула.
— Я не хочу об этом думать.
Бран усмехнулся.
— Как скажешь, пара, — ответил он, занося ее в палатку.
— Не называй меня так, — послышался ленивый ответ Пакары.
***
Бьюи и воины прибыли к месту пожара так быстро, как могли, и застали настоящий ад. Полыхало все. Люди Кира контролировали, чтобы огонь не перекинулся на деревья, потому как лесного пожара уж точно не спрятаться. Повезло, что лагерь был на болотах, и деревьев тут было мало, а те, что были, вырубили для построек.
— О мать Инагри, — пробормотал Бьюи, подъезжая на коне к стоящему на пригорке Киру.
— Согласен. Зрелище еще то.
— Кто-то выжил?
— Если и выжили, то ушли в другую сторону. Горят болота, точнее остатки бревен, что использовали как мост.
— Додумались же, — покачал головой Бета.
— До этого додумались наши лесорубы из северных земель. Но технологию знали немногие, — хмурился Кир и наконец поглядел на волка. — Рад тебя видеть. Как там Лаура? Ее папаша часто бравирует вашим браком.
Бьюи презрительно фыркнул, вспоминая того тощего советника, который по невиданной случайности стал отцом его пары. Он на дух не переносил этого старого чванного урода.
— Лаура хорошо. Об отце не скучает, так и передай.
— Делать мне больше нечего, — усмехнулся Тень и глотнул что-то из кожаной фляги.
— Значит, все ушли.
— Да, ушли. Артефакт забрали. У вас же в стае был маг, я надеялся, что он сможет умерить огонь.
— Что он и может, так это усмирить агонию и то травками. Гаспар лекарь, он не сможет усмирить стихию. Да и потом, надо знать, как сделан артефакт, чтобы изготовить уравнитель.