Конь спокойно пил из лохани и испугался ее толчка, попятился и чуть ли не встал на дыбы. Анес бы и побежала, если бы подол платья не запутал ей ноги, и она была уже готова попасть под его копыта, когда один из тех, кто сидел на бревне, с силой дернул коня за поводья, заставляя его опуститься на все четыре конечности и успокоиться. А потом стал поглаживать жеребца, чтобы тот не вырывался. Анес смотрела на все это, слыша, как сердце бьется в ее ушах, когда ее взяли за предплечья и с легкостью подняли. Сама она была еще во власти страха, так что не поняла, что поднял ее тот, кто увел Пакару.
— Луна, Вы в порядке? Простите коня, он еще молодой, и наверное испугался больше Вас чем Вы его, — говорил волк, стараясь как можно мягче улыбаться, чтобы успокоить ее, чуть ли не так же, как его спутник животное рядом.
— Это… это Вы, — тихо сказала Анес, отходя от него. — Это Вы взяли себе Пакару. Там, в деревне!
Тот пару раз моргнул и улыбнулся.
— Не я. Мой брат, понимаю, мы с ним как две капли похожи, — пожал он плечами. — Но он едва ли может отойти от своей пары. — увидев, что это не успокоило Луну, он прочистил горло и, чуть поклонившись, сказал: — Мое имя Урбан. И обещаю Вам, Вашей… знакомой ничего не угрожает с моим братом Браном.
— Я хочу ее видеть, — настаивала Анес, понимая, что сейчас ее голос звучит как мышиный писк. Она прочистила горло и уже более твердо, подняв голову и свою волю, сказала: — Я думаю, он должен заняться делами в стае, это его обязанность, и то что у него появилась… пара это не оправдание.
Она рисковала, толком не зная положение этих двух в стае, и что они вообще тут делают. Может, они всегда бездельничают. Может, нет.
Урбан провел по задней части шеи рукой и сказал:
— Да, знаю, но зайти туда не могу. Он сейчас немного… нестабилен. Любой волк в районе ста метров у него потенциальный враг.
— Почему? — нахмурилась Анес. Урбан усмехнулся и осмотрел ее с ног до головы.
— Он в стадии предъявления прав, если он еще не угомонился, это значит, что его новая пара упрямится. Так что, лучше пусть сами разберутся, а потом уже и ищи встречи с любым из них.
— Но я не волк, я женщина. И его Луна и…
— Поверьте, если он на своего брата бросается, в то время, когда мы делили одно чрево и душу, не то, что хлеб и воду, то чужого так и вовсе разорвет. Не в прямом смысле. Это сложно. — поморщился он.
Она непонимающе смотрела на него. — Неужели нельзя просто сказать ему, чтобы дал мне пару минут поговорить с Пакарой… Может, это поможет. Может, я ее успокою.
Урбан покачал головой.
— Дело не в Вас, Луна, и не во мне… Как бы Вам… Просто он будет думать, что мы хотим ее забрать. Он как… раненое животное сейчас.
Анес моргнула, слушая его, и повела бровью.
— Раненое животное? — подавив смешок, спросила она, давая понять, что это самый неудачный эпитет, который он только мог употребить. Урбан улыбнулся смущенно и, видимо, по привычке провел по коротко стриженному затылку.
— Да, смешно… Но, думаю, Вы поняли меня, Луна. Так что молю, не стоит. Если хотите, я могу показать Вам стаю. Вы лишь недавно здесь, и Альфа очень занят в главном шатре.
Она закусила губу и огляделась.
— Я бы хотела взглянуть. — и заодно оценить размеры этого лагеря. Потому что ей надоело знать его лишь в пределах ореола ее палатки. Урбан приветливо кивнул и сказал что-то своему спутнику, пока также предложил идти Анес за ней.
— Луна, Вы…
— Прошу, зовите меня Анес, — сказала та, когда Урбан к ней обратился. Но он улыбнулся и покачал головой.
— Не могу, Луна, иначе я так покажу, что не уважаю Вас как пару своего Альфы. Имя теперь лишь для Вашего мужа.
Анес нахмурилась от столь странного обычая но, вздохнув, смирилась с ним.
— Луна, я хотел лишь спросить, видели ли вы остальных жен?
— Ну, Лауру и Нинлиль вчера, — ответила она, засмотревшись на большое подобие площади, которую огородили и подводили деревянные дорожки, а внутри была мягкая трава.
— Есть еще две. Сандра и Фекла. Но они… не очень уважаются у той же Лауры и Нинлиль. Да и среди более привилегированных членов стаи.
— Почему? — посмотрела она на спину идущего Урбана.
— Они в прошлом были падшими женщинами. В красном шатре.
Анес удивленно моргнула.
— И они стали парами? Как так? — чтобы в ее народе кто-то взял шлюху в жены, это был нонсенс. Такие девушки надолго оставались за бортом приличного и просто благочестивого общества.
— Боюсь, у них не было выбора. Лунная богиня так рассудила, — пожал он плечами. — Но мне жаль их мужей. Трудно жить, зная, что с твоей парой спала, возможно, половина стаи.