Возможно, именно от нее Анес научилась самому главному — смиренности. Она может смириться со всем… Мир вокруг нельзя изменить, значит, надо измениться под него. Это был единственный урок жизни, который вынесла Анес. И он всегда ей пригождался. Оставив в доме яйца, она пошла к яблоне с той же корзинкой.
Анес только подошла к яблоне, как дерево дернулось, и девушка с изумлением увидела незваного «гостя» на верхней ветке. Он что, страх потерял? На нее смотрел парнишка с лохматой шевелюрой, примерно ее возраста, худой и чумазый.
— Эй! Это наши яблоки! — сказала она, пугливо оглядываясь, не дай Боже, увидит отец, голыми руками голову оторвет… ему. А Анес не очень хотелось на это смотреть.
— Эм… Прости… Я не себе, я семье… Отец умер, и я один с младшей сестрой, — тихо говорил парень, откинув лохматую голову на столб. Таких историй вокруг пруд пруди. Не то чтобы Анес ему поверила, но тягаться и спорить с ним она не хотела
Она сжала губы.
— Отдай половину мне, — и снова оглянулась, — а другое забирай.
Все равно ей на верхушке яблоки не собрать. Не пропадать же добру.
Парень ослепительно улыбнулся и, спрыгнув с дерева, отсыпал ей половину всего, что набрал в свою рубаху, и сказал:
— Спасибо. Я Элрой! А ты? Я видел тебя пару раз, но мне казалось, что ты немая.
— Да-да, молодец, а теперь беги скорее через забор, пока мой отец не увидел, — парень вдруг поцеловал ее в щеку и мастерски перелез через забор. Анес так и стояла в шоке и лишь дотронулась до места поцелуя… Странный парниша, дурной. Она фыркнула и потерла щеку. Если об этом узнает отец, не сносить ни ему, ни ей головы.
Кто этот Элрой? Он видел ее, а вот она его никогда. Немая? О, это да, половина деревни так считает.
«Ну, этот день еще не такой скучный, как вчера. Хоть что-то…», — усмехнулась про себя Анес и снова зашла в дом, чтобы поставить яблоки. «Их бы быстрее в лавку, а то пропадут», — думала с тоской Анес. Но на улицу ей нельзя.
— Отец? — тихо позвала она.
— Что?
— Яблоки… Надо отнести их в лавку, пока они не испортились…
— А что, уже гнилые? — поднял он голову. — Ты что, мышь белобрысая, снова забыла яблоки вовремя собрать, чтобы они перезрелыми не были?! — начал беситься он.
— Недозрелыми — они дешевле. И кислее… — тихо сказала Анес.
— Ладно, отнесу. А ты не высовывайся, — сказал отец, вставая с насиженного места, и, взяв корзинку с яблоками, вышел, а Анес села снова за дела — на этот раз пряжу.
Не успей она сесть на скамью, около курицы с цыплятами, как в дверь постучали, да еще так сильно. Анес замерла, тихо поднялась и подошла к двери.
— Кто вы? Что вам угодно? — сказала она пришельцу. Молчание. Странно. Любопытство и страх боролись в ней. Этот скучный день становился все интереснее. Анес закусила губу и все же приоткрыла дверь… Но там никого… Анес нахмурилась и уже открыла дверь полностью, чтобы убедиться. Стоило ей оглядеться, как перед ней как будто выросла женщина. Анес замерла от неожиданности и от невероятной красоты этой женщины. Ее лицо обезображивала только странная татуировки на пол-лица. Длинный халат цвета крови, в котором она была, весь в маленьких пластинках, что звенели, как колокольчики. Женщина прикрыла ладонью одну часть лица, что без татуировки, и Анес увидела, что на тыльной стороне ладони продолжение рисунка.
Она попятилась от странной особы, и в тот момент женщина засмеялась и опустила руку, посмотрев в сторону площади.
— Сегодня отдают Пакару…
Анес побледнела. Что? Пакару? Да она же еще слишком мала для этого!
— Нет… Она же еще маленькая, так же нельзя, — в шоке прошептала Анес.
Женщина пожала плечами.
— Был недобор, а она не успела зайти домой… И ты не успеешь… — тихо сказала она и растворилась, будто отражение в воде. А на ее месте — глашатай. Низенький человек с «птичьим лицом» в ярких нарядах.
— Ага! Дочка пьяницы! То, что надо! Ребята! Быстрее! — и двое мужчин схватили ее за руки и потащили. Анес в ужасе поняла, что сбылись ее самые страшные страхи! ЕЕ поймали, и она будет участвовать в смотринах!
— Что?! Нет! Прошу вас! Я была дома! Не хочу! — страх, пробирающий до костей, охватил Анес. Как же! Нет! Только не на смотрины!