И вот она здесь… Ждала волков, как казнь, как судьбу свою, и молилась, чтобы ее миновал их глаз. Все всадники словно сошли с фресок о военных легендах. Огромные, в доспехах, на исполинских жеребцах, широкоплечие со сталью в глазах. Анес физически задрожала, ощущая, как колени пробивает дрожь, а сердце устало биться так сильно, что стало болеть. Первый всадник былл хуощявый воин. Он погладил жеребца по гриве, тем самым похваливая его, а светло-зеленые глаза пробежались по всем вокруг. На таком чистом и красивом лице было спокойствие, словно тут ничего не происходило необычного. Второй же был на одно лицо с третьим. Близнецы. У обоих светло-русые волосы, карие глаза и одинаково грубые и агрессивные черты лица, глаза лучились каким-то озорством, что свойственно горячим по нраву людям. Они как змеи, нет, как лисы в курятнике осматривали всех вокруг. И четвертый, он спрыгнул с поистине огромного жеребца, черного, как самая глубокая ночь. Всадник взял коня за поводья и погладил по морде. Его ярко-рыжие волосы локонами ложились до подбородка, янтарные глаза горели огнем, словно в них и вправду можно было сгореть. Дуги бровей нависли над глазами и с угрюмостью и внимательностью присуще только войну осмотрели собравшихся.
Анес сглотнула, смотря на волков, и стала снова молиться, опустив голову и уже по привычке пряча глаза.
— Импы стали усиливать натиск, — сказал самый властный и пронзительный голос, который Анес когда-либо слышала. Он подчинял, подавлял, обездвиживал. — Моим людям нужны силы, иначе все мы ляжем на радость Драконам. Кто помнил Графство Роан, королевство железных гор, в котором каждый мужчина был мастером клинка, не важно, будь он нищий без ноги, либо граф с пивным животом, где такие стены и крепости, которые не могли осадить никто, никогда. Но они были уверены в том, что справятся. Это не так. Магию Импов может победить только раса, что обладает более совершенной магией, — пока он говорил, трое его людей обходили ряды девушек, осматривая их, словно коров на рынке. — Не будь ведьмы так жестоки, мы бы были со своими женами дома, но сейчас мы смиренно берем эту жертву у вас, взамен даем вам жизнь, вам и вашим детям.
Перед Анес остановился один из близнецов. Она вся сжалась и зажмурилась. И вот она тут, словно скот на рынке.
— Подними голову, женщина. Я хочу видеть твое лицо.
Анес, преодолевая страх, подняла на него глаза. Волк осмотрел ее с ног до головы и пошел дальше. Анес была готова свалиться от облегчения и улыбнулась, чувствуя, как надежда снова зажила в ее сердце, но тут же окаменела, когда услышала испуганный вздох. Подняла голову и увидела, что этот вздох издала Пакара. Ее ярко-рыжие волосы, казалось, вздыбились и стали пышнее, ярко-голубые глаза были полны ужаса и страха. А веснушки, что покрывали ее лицо, казались вообще черными от того, что девочка побледнела.
Волк разглядывал ее и коснулся щеки огромной рукой. Девочка дрожала, смотря на него, словно готовясь к худшему. А ублюдок лишь усмехнулся.
— Я выбрал. Она идет со мной! — объявил волк и взял ее за локоть, чтобы повести за собой. Пакара заупрямилась, пятками врезалась в землю, тогда волк рыкнул на нее. И не только Пакару это подвергло в ужас, но и Анес. Его рык был и вправду как волчий и пускал мурашки страха по телу.
Лицо волка быстро смягчилось, что очень удивило Анес, и вместо того, чтобы грубо ее повести к своему коню, он поднял ее на руки, понес к своему жеребцу, посадил ее на седло, встал рядом, будто боясь, что она сбежит. Его близнец покачал головой и запрыгнул на коня. Молодой волк вернулся ни с чем.
И вот настала очередь главаря этой "делигации", вышел, так сказать, на охоту. Его размеренные шаги, походка зверя, каждое движение было полно грации и мощи. Это не могло не очаровывать. Анес сглотнула, понимая, что откровенно смотрит на него. Она снова опустила взгляд и выдохнула с облегчением. Серую мышку вроде нее он не выберет. Когда вожак заступил на третий ряд, Анес все равно начала волноваться, и сердце снова забилось как ненормальное.
«Тихо, Анес, он пройдет мимо, ты снова вернешься домой, а свое отсутствие отцу объяснишь сбежавшей курицей, которую ловила».
Она смотрела на свои матерчатые патены*, глаз так и не поднимая, просто ожидая, когда он пройдет мимо. Но тут перед ее глазами вместе с ее обувью появились замызганные грязью сапоги. Она напряглась всем телом и инстинктивно вжала голову в плечи…
— Подними голову, — сказал негромкий голос, который обволакивал своим басом и силой. Анес задрожала, и снова сердце стало гнать кровь по венам с невероятной силой, и казалось, что все ее тело горело огнем.