Она подчинилась и подняла голову. Дыхание перехватило, когда его пылающие глаза встретились с ее. Глаза…. Они — янтарь, который подняли на солнце… Его глаза и были солнцем.
Волк бесцеремонно скинул с головы Анес косынку, и волосы каскадом легли вокруг лица, а крупные локоны легли на спину. Волк взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза… В один момент дрожь ушла, сердце перестало неровно и быстро стучать, возвращая нормальный ритм… это было настоящее чудо! Сила волка обволакивала ее, точно мед, укрывая от всех бед, невзгод и волнений. И Анес почувствовала себя словно в коконе, где ее никто не обидит, где ей будет хорошо и тепло…
— М-м-м, — протянул он гортанно, прижавшись своим лбом к ее лбу, и прикрыл глаза. — И я выбрал…
И при этих словах… Анес ничего не испытала: ни тревогу, ни панику, ни страх — как думала, что будет испытывать. Этот кокон держал ее в уютных объятиях. И ей не хотелось из него вылезать, это впервые в жизни, когда ей было так спокойно и хорошо. Она была даже почти счастлива
«Это всё его сила, она подавляет все мои эмоции», — подумала Анес.
— Нет! — услышала она до боли знакомый голос. «Отец», — догадалась Анес и повернула в сторону голову, где сквозь толпу пробирался ее родитель, весь красный, а в глазах страх и волнение. Двое громил схватили и пытались его оттащить.
— Нет! Она моя дочь! Прошу! Не надо! У меня ничего нет, кроме нее! — кричал он, отбиваясь от двух мужиков.
— Отпустите его, — сказал волк, кивнув. Громилы повиновались, и ее отец упал на колени. — Как твое имя?
— Уэльм, милорд…. Я молю вас, не забирайте ее у меня! Она — это все, что у меня есть. Она мое сердце, моя душа. Я же умру без моей Анес.
Надо же! Всю жизнь Анес от него таких хороших слов не слышала! Она даже усмехнулась, слушая отца. Действительно, все, что он мог делать, это умолять сжалиться. Без Анес он дом не сможет содержать.
— Анес… — произнес волк, и Анес показалось, что из его уст ее имя приобрело что-то величественное, красивое… — Договор есть договор. Я выбрал ее, значит, Анес станет моей парой. Я дам вам пару минут попрощаться, потом мы отчаливаем в Стаю, — жестко отрезал волк и отошел от нее в сторону своих спутников.
Анес резко вздохнула, так как кокон отпустил ее и вернул прежние эмоции, страх, тревогу и ужас. Жизнь без отца, без его побоев, запретов и оскорблений казалась раем. Но жизнь рабыни и личной шлюхи еще больше пугала. Уж лучше терпеть побои отца, чем такое унижение и боль.
Только волк отступил от нее, отец бросился и обнял Анес, крепко прижимая к себе.
— Я же сказал не выходить! Сказал же! Анес! Что же ты наделала?! — шипел он с такой явной злостью. Он был на грани маниакального бешенства. В такие моменты только и жди, как его рука прилетит ей по щеке.
— Прости, батюшка… — лишь прошептала она.
— Прости… Теперь-то что! Дура ты этакая! Сама себя наказала… — и так сжал, что она чуть не задохнулась.
— Знаю… — простонала она. — Прости… Зато я больше не буду тебя раздражать…
— Глупая ты, белобрысая крыса, я любил тебя больше, чем кого-либо! — таких слов она точно не ждала и понимала, что веры им нет. Это просто слова, за которыми никаких чувств не стояло.
— Правда? — тихо прошептала она и издевательски скривила губы, так и не обняв отца. Девочкой она бы поверила. А сейчас…
— Да, — чуть замявшись, сказал он. — Я…. — начал отец, когда один из близнецов оторвал его от Анес, а волк главарь сзади обнял ее.
— Пора. Нужно доехать до заката, — сказал он своим волкам.
— Нет! Нет! Отпусти! — стала брыкаться Анес. Тогда главарь просто закинул ее на плечо и понес к лошади, но она продолжала проявлять характер. Волк словно сумку, перекинул ее поперек лошади и быстро запрыгнул.
— Будешь тихо себя вести — сядешь. А если не перестанешь, до самого лагеря будешь тушой висеть. Поняла? — спокойно и обидно сказал рыжий мучитель.
Анес не ответила, она вообще не хотела с ним говорить, лишь посмотрела на него с лютой ненавистью, словно хотела, чтобы он прямо на месте и сгорел! Волк лишь усмехнулся и, чуть пришпорив коня, рысью поскакал вперед, за ним и три его волка. Анес казалось, что ее сейчас стошнит, живот сдавило. И было страшно, она боялась, что сейчас упадет, боялась того, что с ней сделают в том «лагере» волков, боялась будущего. Тут ее потянули за ее платье и усадили на седло.
— Не глупи, девочка, — сказал он устало. — Если хочешь ехать так всю дорогу.
Анес отвернулась и обняла себя за плечи, хотя должна схватиться либо за всадника, либо за вороную гриву. Анес не знала, как все это воспринимать.