— Какая же дрянь эта Мейлин…
— Бедная Ханна…
— Ради дракона и я бы согласилась на изгнание...
— То есть кормить нас сегодня не будут?
И лишь когда они покинули замок, и дубовые двери за ними закрылись, в холле появилась разъяренная Барнетта.
— Найдите ее! Немедленно! И приведите ко мне, — шипела она стражникам, не подозревая, что я совсем близко.
Верные прихвостни тут же бросились выполнять приказ.
Я просидела в своем укрытие несколько часов, даже умудрилась немного вздремнуть, а когда последние лучи заходящего солнца перестали подсвечивать витражи на окнах, потихоньку выползла наружу и направилась к спальне новобрачных.
Лучше меня этот замок не знал никто. С самого детства мне приходилось прятаться от гнева мачехи и зловредных козней сестры. Я знала каждый закуток и каждый выступ, знала куда юркнуть чтобы получить сиюсекундное укрытие и знала, где можно спрятаться на ночь. Эти знания позволили мне добраться до коридора, в конце которого маячила заветная дверь, но на этом удача отвернулась.
Впереди оказался заслон из стражников. Десять рослых мужчин рыскали из угла в угол, дожидаясь моего появления.
Самой мне здесь не пройти.
Тогда я сделала единственное, что могло мне помочь – вернулась в Храм. Зашла внутрь через черный ход, предназначенный для прислуги, на цыпочках прокралась в церемониальный зал и замерла, наткнувшись на пристальный взгляд жреца.
— Передумала? — спросил он и задул последние свечи, догорающие на алтаре.
— Нет.
— Тогда почему ты здесь? Солнце почти село.
— Я хочу попросить вашей помощи.
Наглость никогда не была моей сильной стороной, но теперь, когда от меня все отвернулись, нет смысла держаться за прежние привычки. Я и так переступила грани дозволенного, и обратного пути больше нет.
— Помощи? — жрец снова взглянул на меня, в этот раз с легким недоумением.
— Матушка приказала своим стражникам не пускать меня в опочивальню. Могу ли я просить вас проводить меня? В вашем присутствии никто не посмеет приблизиться ко мне и попытаться остановить.
На удивление он не рассердился, только позволил себе сдержано усмехнуться:
— Хозяйка посмела ослушаться?
— Никто из ее людей не признается, что это был приказ, хоть пытайте.
Я всегда поражалась тому, насколько слуги преданы Барнетте. Стражи по первому приказу были готовы обнажить мечи. Горничные, прачки, поварихи с трепетом ловили каждое слово и тут же бежали исполнять. А уж три ее любимые помощницы – Рона, Светлина и Милли – кажется, и вовсе жили только ради того, чтобы угождать ей. Она, как огромная паучиха оплела замок своей сетью и контролировала всех и каждого.
— Вот как? — хмыкнул он.
Выдержать его пристальный взгляд мне было не по силам, поэтому я опустила голову.
— Но я все слышала своими ушами…только вряд ли мне кто поверит.
Он молчал, а я едва дышала. Если он откажет, то меня уже ничто не спасет. Осколок метки все сильнее пульсировал в груди, люди мачехи только и ждали, чтобы вонзить в меня свои когти. А я…я была слишком маленькой и слабой, чтобы противостоять целому миру.
— Я провожу тебя, Мейлин. — наконец сказал жрец. — Иди за мной.
Жрец прошел мимо меня, тихо шелестя расшитой золотом одеждой, а я поспешила следом, растирая по щекам, внезапно накатившие слезы облегчения.
Стоило нам выйти через главные двери, как наткнулись на Светлину, рыщущую по коридорам. Увидев меня, она сверкнула злым взглядом, но тут же надела маску приветливой кроткой служанки и склонилась перед жрецом:
— Верховный, хозяйка приглашает вас отужинать в главном зале.
— Непременно присоединюсь к трапезе, но чуть позже.
У нее на щеках симметрично проступили два красных пятна. Светлина всегда так краснела, когда злилась и не получала того, что хотела. А сейчас ей очень хотелось угодить своей госпоже.
— Но все… остынет, — она попыталась возражать, но рядом с величественным жрецом ее голос ломался и терял силу. Под конец она и вовсе пискнула, — ждут ведь…
— Передай своей хозяйке, что я надолго не задержусь, — ободряюще улыбнулся жрец, — только провожу Мейлин до брачных покоев.
Светлина тут же воспряла духом:
— Так давайте я ее провожу! А вы в зал идете…
Я невольно сделала два шага за мужскую спину. Если он сейчас отдаст меня, то все пропало.
— Ты пытаешься указывать, что мне делать? — мягко спросил он, но только глухой не уловил бы стальные ноты, звенящие на заднем плане.