Для Адептус Астартес из ордена Кровавых Ангелов подобное падение оборачивалось проклятием и гибелью.
Дар-проклятие примарха. Красная Жажда — дикое и ненасытное желание упиться кровью. Черная Ярость — неподвластное воле, исступленное умопомешательство. Разрывающее душу безумие, с которым отчаянно боролся Норд, боролся из последних сил и… победил.
Но брат-сержант Бренин Кейл не обладал психической защитой кодиция. Его обнаженный рассудок впитал силу ярости тирана и не устоял.
Боевой брат Норда исчез, его плотью завладел монстр.
Кейл бросился на кодиция, из оскаленного рта вырывался рев дикой ярости. Клыки Кровавого Ангела блестели, а в глазах разлилась чернота. Кровавые Ангелы врезались друг в друга с таким звуком, что гормгаунты прыснули в разные стороны, давя друг друга.
Бронированный кулак и цепной меч Кейла обрушились на боевые доспехи Норда. Багровые цвета ярости в ауре сержанта заставили псайкера задыхаться.
Он выкрикнул имя боевого брата, отчаянно пытаясь прорваться к его личности сквозь морок безумия, но это не сработало. Пока они боролись, пойманные в ловушку ближнего боя, все усилия Норда сводились к блокировке ударов противника — он не мог заставить себя нанести ответный удар. В голове его звенело, глаза заволокло пеленой. Не было сомнений — Кейл может его убить. Норд не сможет долго противостоять силе и боевым навыкам ветерана. Ошеломительная скорость и мастерство на уровне инстинкта не оставляли никаких шансов. Выбор был весьма ограниченным. Если не остановить это безумие в ближайшие мгновения, Кейл вонзит клыки в горло брата, дабы насытить Красную Жажду.
Норд заметил в броне Кейла пробоину, нанесенную клешнями гормгаунтов.
— Брат, — прошептал он. — Прости меня!
Норд крепко обхватил рукоятку своего меча и направил клинок с фрактальной заточкой в грудь старого друга, вонзая его по самую рукоятку. Лезвие прошло через керамит, плоть и мускулы; пронзило основное сердце Кейла, и ветеран-сержант выгнулся в агонии.
Норд отступил, и боевой брат рухнул у его ног. Боль сокрушила Кейла и отняла всю ярость.
Ярость совершенно иного рода разгорелась в груди псайкера. Полностью контролируемая, чистая и яркая, как ядро звезды. На матрице его кристаллического капюшона заплясали голубые всполохи. Он взял в руки силовой топор и направился к Инду.
— Ты заплатишь за это, адепт, — прорычал Норд, — во имя Святой Терры, ты заплатишь!
Псайкер закрыл глаза и вобрал энергию. Пылающие актинические вспышки варп-энергии с шипением закружились над головой Кровавого Ангела и к нему начали подступать отошедшие от шока гормгаунты.
Он направил мощь варпа сквозь кости, через самую свою душу и выпустил на свободу телепатическую мощь через силовой топор.
Взмах превратил воздух в дымовую завесу и отогнал проклятых ксеносов, с визгом устремившихся в темноту.
Инд заревел от боли, и его тело стало корчиться в агонии. Вместе с ним завопил и тиран. Искореженному уму адепта нелегко дались мгновения после психического удара, он едва сумел прийти в себя.
В конце концов, он все-таки продрался сквозь эманации воющих и смертельно напуганных тиранидов. Его взору открылась опаленная поверхность камеры. Воин Астартес исчез.
Взвалив тело сержанта Кейла на плечо, кодиций Норд бежал так быстро, как только позволяли сервомускулы доспехов. Он мчался, не оглядываясь. Штурмовой болтер в его руке угрожающе ревел. Норд палил во всех тиранидов, которые появлялись на его пути.
Псайкер чувствовал, как Инд, в попытках его настигнуть, обыскивает улей и натравливает по его следу разбуженных ксеносов.
Он преодолел высокий мост из костей, перекинутых над ямой карнифекса и увидел, как тот завозился и с рычанием начал подниматься.
Псайкер понял, что произошло. Инд или тиран, или то, что из себя представлял это дьявольский симбиоз, почувствовали его, как только «Эматия» приблизилась к улью. Чтобы добыть очередного раба, улей подпустил Норда и Кейла к сердцу корабля, ликвидировав Дейна, Кора и Сеуна. Кровавый Ангел содрогнулся — улью нужен был именно он.
Тираниды собирались его поглотить, превратить в одну из своих кошмарных форм. Норд сплюнул от отвращения.
Такое могло случиться только со слабаком, как этот безумный Механикум, попавший в ловушку… Но Норд был Кровавым Ангелом, Адептус Астартес, великолепнейшим из воинов, когда-либо созданных человечеством. Что бы ни готовила ему судьба — долг превыше всего.
Его долг…
— Брат… — услышал он, приблизившись к полости, пробитой абордажной торпедой.
Норд опустил сержанта наземь и увидел в его глазах осознание. Ментальные силы Инда, казалось, отступили, на время или навсегда.
— Что… я сделал? — Кейл задыхался от крови и чувства вины. — Ксеносы…
— У нас мало времени, они уже близко, — ответил псайкер.
Кейл увидел торчащий из своей груди клинок Норда и слабо усмехнулся.
— Так это тебя мне следует благодарить?
Норд втащил раненого воина внутрь абордажной капсулы, проигнорировав вопрос.
— Это поправимо, брат-сержант. Клетки Ларрамана уже работают.
Он забил серию команд на контрольной панели.
Лицо Кейла потемнело.
— Подожди… что ты делаешь?
Норд отвел глаза.
— Инд скоро нас обнаружит. Нельзя медлить.
Псайкер бросил недовольный взгляд на вокс-линк и тихо выругался. Канал был забит статикой. Вероятно, у тиранидов и для этого имелись соответствующие организмы.
Кейл попробовал подняться, преодолевая боль. Но задрожал и задохнулся — в его крови все еще шла борьба.
— Ты не можешь… отправиться туда… один.
Кодиций принялся шарить в отсеке с оружием.
— Я полагаю иначе, сэр. Именно я и только я один могу отправиться обратно. Эти твари уже забрали жизни трех Кровавых Ангелов. Они заплатят за это, — псайкер взглянул на ветерана. — И вероломство Херена не должно остаться безнаказанным.
Сквозь застилающую глаза пелену сержант разглядел, как кодиций что-то достает из оружейного отсека и вставляет свежую обойму в болтер.
— Норд, — повысил он голос, — под трибунал отдам!
Псайкер помедлил у выхода из шлюзовой камеры, вглядываясь в тьму корабля-улья.
— Я сожалею, что не могу подчиниться, брат. Прости меня.
А затем он двинулся прочь, и латунные створки шлюза закрылись за его спиной. Острие абордажной торпеды начало вращаться, и она стартовала обратно к «Эматии».
Кейл подполз к смотровому отверстию, оставляя на стальном полу кровавый след, и увидел, как отваливается прочь громада корабля-улья. Капсула зависла в черной мгле, разворачиваясь в поисках «Эматии». Реактивные двигатели завибрировали и помчали торпеду к фрегату.
Норд бросился в схватку, одновременно паля из болтера и яростно раскручивая силовой топор.
— Инд, — кричал он, — я здесь! Выходи, если не боишься!
В тесных пространствах коридоров он сражался с термагаунтами и прочими боевыми формами, тяжелыми подошвами давил жуков-телоточцев. Он убивал и рвал тиранидов на части, прокладывая путь в недра улья. Он превратился в вихрь из свинца и стали, упиваясь боем. Его тело кричало от боли, порожденной ранами и ядом тиранидов, но он продолжал сражаться, опираясь на психическую мощь. У границ сознания маячили тени Черной Ярости и Красной Жажды, пытаясь прорваться и поглотить, но космодесантник держался впереди на шаг. Он не мог позволить им поглотить себя. Еще не время. Его тяжкая ноша билась о нагрудник.