— Да? — задумчиво произнес врач, — Разумная девушка. Тогда ей будет не так тяжело.
Лера
Медленно прихожу в себя. Я снова в реанимации. Грудь болит, как в первый раз после операции. В руку тут же жалит игла шприца.
— Обезболивающие. — доносится до меня женский голос.
Рядом со мной еще кто-то. Медленно поворачиваю голову. Руслан. Бледный, смурной, небритый. Интересно, накажет за то, что убежала? За то, что подвергла неимоверному риску себя и ребенка?
— С возвращением, любимая! — он нагибается ко мне и целует в лоб, — ну ты и напугала меня!
«Любимая»!? — я не ослышалась? Это новое слово в его лексиконе. Интересно, давно ли я стала его возлюбленной?
— Тебе больно? Трудно говорить?
— Немного. Шов напрягается.
— Тогда не говори. Послушай. Я очень рад, что ты вернулась! Не покидай меня больше!
— Будешь держать меня на цепи? В подвале? — не сдерживаюсь я.
— Да кто тебе это наговорил? Оксана? Эта тварь Дмитрий? Нет, Лера! Мне стыдно, что я вел себя так по началу. Стыдно, что выместил всю злость за смерть Марата на тебе!
— То есть теперь ты не считаешь меня виновной в смерти брата?
— В чем твоя вина?! В том, что он забрал тебя за долги? Месяц трахал как хотел? А потом вернул твоему бешеному мужу?! Мой брат тоже поступил ужасно!
— Он хотя бы не бил меня, и не бросал умирать в подвал!
Руслан опустил голову и взял мою руку в свою.
— Мне нет оправданья, Лера. Сам не понимаю, что со мной творилось тогда! Клянусь тебе, такого больше не повториться!
— Значит, ты отпустишь меня? — с робкой надеждой интересуюсь я, внимательно наблюдая за его реакцией.
Он меняется в лице. Плечи опускаются вниз, уголки губ вслед за ними. Он вздыхает и устало прикрывает глаза.
— Отдыхай, Лер! Я попозже зайду. Нам предстоит нелегкий разговор.
Три дня пролетели незаметно. Я была слишком слаба после операции, на обезболивающих и успокоительных. Руслан был рядом, но ни о чем серьезном пока не заговаривал. У меня брали кучу анализов и возили на каталке на УЗИ.
Хотя специалист отказалась показывать мне ребенка на экране, но Руслан все видел, и с каждым мгновением становился мрачнее тучи. Я подозревала, что диагноз, поставленный малышу на девятой неделе подтвердился, но как оказалось, это были еще цветочки. Ягодки начались сразу после возвращения в палату.
— Лер… давно уже хотел тебе сказать. — Руслан набрал полную грудь воздуха. — Нужно прерывать беременность.
Я так и застыла на кровати с расширенными от удивления глазами.
— Стасин сообщил мне это сразу после операции, а я все не решался начать разговор. Ты была очень слаба. Но теперь вижу, что…
— Видишь?! Что ты можешь видеть? — я в таком шоке от него, что не сразу соображаю, как ему ответить. — Ты даже не слышишь меня! Я просила тебя не доводить до беременности, говорила, что мне нельзя, ты не слушал! Сделал все, чтобы у нас появился ребенок! Потом, когда я хотела аборта, и его можно было сделать на раннем сроке, ты как самый последний эгоист заставил оставить малыша! А теперь, когда у меня уже есть настоящий сформировавшийся ребенок, который все чувствует и понимает, и вскоре зашевелится, ты предлагаешь убить его?! Да кто ты после этого, Руслан?!
— Я не думал… что все настолько серьезно, Лер!
— Ты видел его сейчас на экране! А мне специально не показал, да? Чтобы было легче убивать живое существо?
— Лера, обвиняй меня, если тебе так легче. Я сам себя виню, что не послушал ни тебя, ни Стасина в свое время, но шанс у тебя и ребенка мизерный. Я не хочу тобой рисковать!
— А я больше не принадлежу тебе! — выкрикиваю я. — И моим ребенком распоряжаться не позволю! Суждено — умру беременной, но аборт делать не дам и к тебе в подвал не вернусь!
Высказалась и отвернулась к стенке. Пускай делает, что хочет. Пусть ударит, толкнет, запрет, чего он там обычно делает, но я буду сопротивляться до последнего.
— Лер, Лера! — он тормошит меня за плечо.
— Оставь меня!
— Это для твоего же блага, милая!
— Пошел к черту!