И позади Авиенды появилась Тамела, толкнув ту на колени перед Илэйн. Теперь они едва не касались друг друга. Тамела тоже опустилась на колени, позади Авиенды. - Я буду вместо матери Авиенды, которая не может прийти сюда. Я позволяю своей дочери пройти испытание.
В любое другое время Илэйн не сдержала бы смех. Эти женщины могли быть старше её или Авиенды лишь на пол дюжины лет, не больше. В другое время. Не сейчас. Стоящие вокруг Хранительницы Мудрости, все как одна, хранили торжественное выражение лиц. Словно неуверенные в том, будут ли оправданы их ожидания, они будто взвешивали её на невидимых весах, её вместе с Авиендой.
- Кто согласен принять на себя родовые муки? - вопросила Монаэлле, и Эмис шагнула вперёд.
Следом из круга вышли ещё две: огненно рыжая Шианда, которую Илэйн видела вместе с Мелэйн, и незнакомая ей седая женщина. Они помогли Эмис раздеться. Гордая в своей наготе, та встретила взгляд Монаэлле и похлопала себя по упругому животу: - Я рожала детей. Я кормила грудью. - По тому, как она выглядела, трудно было в это поверить. - Я готова.
Дождавшись величественного кивка Монаэлле, Эмис встала на колени, а затем опустилась на пятки - с другой стороны от Илэйн и Авиенды. По обе стороны от неё опустились на колени Шианда и седая Хранительница Мудрости - и внезапно сияние Силы окружило всех женщин в комнате, всех, кроме Эмис и Илэйн с Авиендой.
Илэйн глубоко вздохнула и заметила, что Авиенда сделала то же самое. Случайное звяканье браслетов на руке одной из Хранительниц Мудрости - вот и все звуки в комнате, да ещё тихое дыхание и раскаты отдалённого грома. Илэйн вздрогнула, когда Монаэлле заговорила:
- Следуйте полученным наказам. Замешкаетесь, спросите о чём-то - пойму, сколь ваша преданность слаба. И тогда вы уйдёте отсюда, уйдёте, чтобы никогда не вернуться. Запомните, я буду спрашивать, а вы - отвечать со всей честностью. Откажетесь ответить - будете изгнаны, и так же случится, возникни хоть у одной из нас подозрение, что вы лжёте. Конечно, по воле собственной, сможете прервать нас в любое мгновение - однако продолжить уже не заставите. Второго шанса тут быть не может. Начнём же. Что лучшее вы знаете о женщине, первой сестрой которой хотите стать?
Илэйн почти ожидала этого вопроса, одного из тех, на которые следовало найти ответ. Непросто ей было решить, о чём сказать, однако время колебаний прошло. Она заговорила, но потоки саидар вдруг сплелись перед ней и оградили от Авиенды - ни единого звука не слетело с их губ. Неосознанно, какая-то часть её существа пыталась постичь плетения; даже сейчас жажда знаний не покинула её, и изменить это она могла не больше, чем цвет своих глаз. Плетения исчезли, едва она замолчала.
Внезапно Илэйн услышала свои слова: "Авиенда так уверена в себе, так горда. Её не волнует, какой она должна быть по мнению других. Она та, кем ей хочется быть". И в тот же миг голос Авиенды: "Даже когда Илэйн напугана до полусмерти, дух ей несгибаем. Она храбрее всех, кого я знаю".
Илэйн уставилась на подругу. Авиенда что, считает её храброй? Свет, она не трусиха, но чтобы храбрая? Странно, но Авиенда тоже смотрела на неё так, словно сомневалась в услышанном.
- Храбрость - это колодец, - проговорила Виендре за спиной Илэйн. - В чём-то он глубок, а в чём-то мелок. Глубок ли, мелок ли, в конце концов, любой колодец пересохнет, пусть даже после он и наполнится вновь. Ты встретишь то, против чего бессильна. И гордость твоя будет сломлена, а хвалёная отвага оставит тебя рыдающей среди праха. Этот день настанет. - Судя по голосу, она желала быть рядом, когда это случится. Илэйн ответила кратким кивком. Она знала всё о своём малодушии: с ним она боролась изо дня в день.
И голосом столь же убеждённым говорила Авиенде Тамела: - Джи'и'тох сковывает тебя подобно оковам из стали. Из-за джи ты заставишь себя быть такой, какой тебя хотят видеть, не отклонишься ни на волосок. Чтобы исполнить тох, при необходимости ты пойдёшь на любое унижение и будешь ползать на брюхе. До мозга костей ты волнуешься о том, что подумает о тебе каждый встречный.
От изумления Илэйн едва не разинула рот. Это же несправедливо, это вовсе не так. Ей было известно кое-что о джи'и'тох, но Авиенда совсем не такая. Однако та кивала так же, как и она до того, нетерпеливо признавая то, что уже знала.
- Такие черты у первой сестры достойны любви, - сказала Монаэлле, откидывая шаль назад, - но скажите мне, что худшее вы видите в ней.
Поёрзав на озябших коленях, Илэйн облизнула губы. Это было то, чего она боялась. И дело не в предостережении Монаэлле. Авиенда говорила, что им придётся сказать правду. Придётся, иначе чего будет стоить их сестринство? И вновь возникли плетения, скрывая их слова, пока те не были произнесены до конца.