Свини пристально смотрел на него.
— Я имею в виду бумаги моего отца. Их нет в доме. Дело в том, что я выучил все его мемуары наизусть. Они у меня вот здесь. — Риз приложил руку к сердцу. — Так что тебе придется убить меня.
— Да мне там ничего не было нужно, — сплюнул на пол Свини. — Просто возле твоего дома кто-то ошивался. Кто-то опять лазил, но это был не я.
— Опять? — Риз взглянул на Доузера. — Опять?
Тот непонимающе пожал плечами.
Из-за угла появился Престон Свини.
— Что вы тут устроили? — строго спросил он, остановившись у решетки. — А ты держи язык за зубами, — бросил он брату тоном, не допускающим возражений. — Ну, так за что вы его тут заперли?
Доузер рассказал обо всем, что случилось.
— Это явное недоразумение, — сказал Престон, меняя приказной тон на дипломатический. — Риз, мой брат просто боготворит тебя. Не знаю, что он делал в твоем доме…
— Искал вора, — вставил Свини-младший.
— Я сказал, заткнись, — рявкнул Престон и добавил уже более спокойным тоном: — Ну и тупица же ты, Ерл.
— В этом все и дело, — пояснил он Доузеру. — Свини просто бестолковый дурак. А за причиненный ущерб он заплатит.
Для Риза Престон приберег мягкий голос и выражение благоразумия на лице.
— Надеюсь, ты не собираешься подавать на него? Ведь и у тебя есть брат, который тоже может натворить глупостей.
Пресгон был так обаятелен, так искусно менял личину, что Риз чуть было не зааплодировал.
— То, что он залез в мой дом и подпалил кровать, действительно, глупо. Но стрелять в мою собаку…
— Ты не можешь это доказать, — прервал его Свини младший, злобно глядя в спокойные суровые глаза Риза. — Но в следующий раз я пристрелю эту тварь.
— Да заткнись ты, Ерл, — со вздохом прервал брата Престон. — Риз, как я уже сказал, мой брат просто молится на тебя. Я считаю, что это не совсем нормально. Так что кто его знает, чего он у тебя там рылся, может быть, искал какой-нибудь сувенир на память.
Доузер чуть не задохнулся от такой наглости. Престон повернулся, отгораживая Риза от остальных, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.
— Слушай, у нас у обоих братья. И твой — не в пример сообразительнее моего. А для серьезного преступления нужны мозги получше, чем у Ерла. Ты меня понимаешь? И потом, он мой единственный брат. А братьев нужно выручать.
Престон говорил твердым уверенным голосом, подняв голову и глядя Ризу прямо в глаза.
— Конечно, — спокойно произнес Риз. Он решил уступить эту игру этому коротышке. Мужское достоинство Престона очень удобно располагалось на уровне колена Риза.
— Вот это по-нашему. — Престон поспешно отступил, застегивая куртку с таким видом, как будто боялся, что его начнут соблазнять. Риз засмеялся.
— Эту ночь тебе придется отсидеть здесь, — сказал глава резервации брату, — А завтра расскажешь мне, кой черт надоумил тебя заходить к Ризу в дом и играть там со спичками. Сейчас я не стану все это выслушивать.
Уходя, Престон бросил на Риза прощальный взгляд, в котором сквозило предостережение.
— А что с той уликой, которую ты нашел на дороге? — спросил Риз Джина, когда они втроем вышли из здания полиции.
— Они сказали, что это ерунда и, может быть…
— Кто это они? Свини и его компания?
На углу тихой улочки они остановились. При свете фонаря стало видно, что досада на лице великана Джина приобрела оттенок грусти. Он опустил косматую голову и сунул руки в карманы. Риз хотел успокоить его, хотел посоветовать ему выбросил все из головы, но сначала решил спросить.
— Ты думаешь, его сбил другой пикап?
— Не знаю, — пожал плечами Джин. — Может быть. Но теперь все это в прошлом. Знаешь, я иногда думаю, что правосудия вообще не существует, так что… — Глаза его блестели. — Ну что ж, приходится довольствоваться тем, что есть. Ты говоришь им: «Вот я нашел тут кое-что в траве», а они отвечают: «То, что ты там нашел, гроша ломаного не стоит. И если ты не дурак, то будешь помалкивать». Видишь, как все легко: «будь умницей — притворись дураком».
Джин сжал губы и отвел глаза в темноту, откуда доносился стрекот кузнечиков и шелест тополей.
Иди с миром.
— У меня иногда бывают такие дурацкие проколы, — продолжал Джин.
Риз похлопал его по плечу. — У кого их нет.
Джин грустно улыбнулся. — Никто никогда не видел, чтобы они были у тебя. Но мне, все-таки, интересно, зачем Ризу Блу Скаю связываться с резервацией, когда он мог бы по-королевски жить в Миннеаполисе?
— Сначала я считал, что это — дань памяти моему отцу. Но теперь я думаю, что это, скорее, долг перед самим собой. Именно поэтому я и вернулся.