— Слишком глубоко?
— Ну, где-то на две головы выше, чем наши. А плавать умела только лошадь. Не представляю даже, как удалось старику вытащить меня, течение было очень быстрое, а из него пловец тоже так себе. — Риз свернул рубашку и бросил ее в костер. — Ну и наглотался я тогда воды, а как отец смотрел на меня. Сначала я подумал, что он будет ругать меня, или бить, или еще что, но потом я понял, что это был совсем другой взгляд, взгляд, которого я у него раньше не видел. — Он засмеялся. — Такой, будто он увидел привидение.
— Я понимаю, каково ему было. Я видела, как Сидни сбила… — Она поняла, что этого говорить не следовало, но было уже поздно. — Машина.
— О, господи, — вздохнул он, все его благодушное настроение улетучилось. — Ужасно.
— Он ехал на велосипеде, ему не хватило места на тротуаре и он выехал на проезжую часть, и вдруг, откуда ни возьмись, машина… — Хелен помнит красную хонду, пронзительный визг тормозов. Она снова почувствовала леденящий ужас, охвативший ее, когда она увидела, как Сидни вылетел из седла и ударился о капот автомобиля. Она сглотнула слюну, когда вспомнила отвратительный привкус во рту и боль внизу живота.
Она встряхнула головой, в горле у нее запершило. — Тогда нам повезло. Основной удар принял на себя велосипед. Сидни поломал… — Она не могла подобрать нужное слово. Сделай глубокий вдох и посмотри на себя со стороны. Расскажи ему все спокойно, в деталях…
— Левую руку? — подсказал он ей. Она кивнула головой. — Перелом без осложнений? А кость хорошо срослась?
Она снова утвердительно кивнула. От его участливого голоса у нее подступил ком к горлу, как будто он переживал эту сцену с ней, глядя на все из окна. Она не могла смотреть ему в глаза.
— Я тоже поломал руку в детстве, — сказал он как-то слишком бодро. — Я свалился с той крыши. Наверное, родителям ужасно тяжело смотреть, как подобное случается с их ребенком.
Обхватил ее шею руками и притянул к себе. — Да, пожалуй, это похуже, чем увидеть привидение.
— Я никогда не видела привидений.
— А у меня никогда не было детей, — вкрадчиво сказал он. Это больно кольнуло ее.
— Что касается привидений, то они меня больше не пугают. Я их хорошо подкармливаю.
Она прерывисто и глубоко вздохнула. Он сжал ее плечи и они стояли, наблюдая как догорают в костре остатки рубашки, о которой они говорили. У нее сильно болели глаза, и она не заметила, как он поднес ей бутылку с водой. И она пила так жадно, что выступили слезы. — Да, работа жаркая, — прошептал он.
Хелен кивнула головой и рассказала ему, как помогала его отцу подковать лошадей в тот день. Ей хотелось знать, откуда он знает, сколько кости надо было зачистить с копыт, но старик не стал рассказывать ей, а решил показать. Она наблюдала за ним, и он дал ей попробовать.
— Он не любил объяснять, — припомнил Риз. — Он всегда давал возможность сделать самому, если я чего-то не улавливал или его что-то не устраивало. Ему нужно было, чтобы все было сделано в совершенстве, не упуская деталей. Как, например, тот макет, что у нас в доме. Господи, сколько же времени он потратил на него. Я рос, затем стал играть в баскетбол…
Он посмотрел на нее и произнес каламбур.
Она задумалась. Всегда начинаешь дела со слов «А что, если», а потом все оборачивается терзающими душу сомнениями.
— Вы ведь играли в баскетбол вместе. Ему пришлось прикрепить кольцо, потому, что ты постоянно делал броски. — Она вспомнила, что кольцо до сих пор прикреплено к амбару, с которого когда-то упал Риз. — Твой отец и об этом рассказал мне.
— Рассказал, как он обучал меня всему? — Риз хихикнул. — Обычно мы играли один на один. Он никогда не поддавался мне. И заставлял отрабатывать каждый удар. Но когда я перерос его в мастерстве, он со мной больше не играл.
— Зато он стал играть с тобой в бейсбол. Он рассказал мне, что у вас был тренер…
— Сэм Кларк. Этот парень всего-то и умел, что подавать, а, в основном, его интересовали женщины, чем моложе, тем лучше. Мой старик как-то напоил его.
— За что?…
— За то, что тренер он был — дерьмо.