Наконец, Кирилл подошёл к ней, на ходу заправляя стетоскоп в уши. Он как будто намеренно смотрел только в пол, но когда Саша уверенно распахнула рубашку, то ему пришлось поднять взгляд и тут же замереть, забыв про дыхание и теряясь в этой искрящейся золотыми всполохами зелени огромных глаз.
Сегодня она шла сюда с одной целью — покорять. И под строгой белой одеждой у неё был кружевной нежно-розовый лиф, делающий небольшую девичью грудь ещё аккуратней, а округлость — отчётливей. Она давно привыкла раздеваться перед ним до пояса, но сейчас всецело понимала, как всё это выглядело: подчёркнутая нежность белья в контрасте с клетчатой юбкой и чёрными чулками, откровенный призыв в глазах. Добивая его самообладание, Саша закусила губу и чуть-чуть, едва заметно, раздвинула колени — чтобы даже священник выбросил в помои свои клятвы, посмотрев на её готовность ко всему.
— Мля… — Кирилл явно хотел ругнуться одними губами, но из-за того, что его уши были заткнуты, получилось громче, чем надо.
Теперь, когда он стоял перед ней во весь свой приличный рост, скрыть брюками и халатом то, что ему не давало покоя, было нереально. Саша едва сдержалась от того, чтобы коварно усмехнуться — нет, теперь ему просто некуда от неё бежать. Она села прямей, гордо вздёргивая подбородок и ожидая начала осмотра, сделав вид, что не слышала этого тихого восклицания попавшейся добычи.
— Мне долго ждать? — недовольно протянула она, невинно моргая на это замешательство врача. — Тут не курорт, у вас в больнице прохладно.
Видимо, Кирилл уже не был способен на слова, потому как просто судорожно кивнул и приблизился ещё на полшага, делясь с ней запахом одеколона и импульсами ударяющим напряжением. Металлический кругляшок стетоскопа уверенно прижался к левой стороне груди, прямо под розовым кружевом, выискивая ритм.
Сердцебиение. Саша знала, что сейчас оно неизбежно ускорялось, отдачей в рёбра, привычно запретно. Смотрела лишь на тонкую вену на сведённой усилием шее Кирилла, такую отчётливую, пульсирующую. Стало неожиданно любопытно — сходились ли их ритмы? Или был дисбаланс, который не преодолеть?
По коже прошла стайка колючих мурашек от холода металла, когда стетоскоп, отчаянно дрогнув в мужских руках, чуть подвинулся, а Кирилл задышал ещё громче, и даже на секунду прикрыл глаза, словно пытался собраться, держаться…
Это сигнал.
Саша чувствовала, как пульс ударял барабаном в каждую клетку тела, как дрожали колени. Но всё равно решительно развела бёдра и одним лишь взглядом позвала его придвинуться ближе — он выполнил машинально, словно намагниченный проводник электрического разряда. И женские ноги тут же обхватили его, окончательно захлопнув капкан, от чего оба дёрнулись, как от внезапного удара под дых.
— Ну и, как вам моё сердцебиение, доктор? — не разрывая контакта полыхающих взглядов довольно промурлыкала Саша, смело запуская пальцы к верхним пуговицам его халата и не встречая протеста.
— Напрочь неправильное, — буквально прорычал Кирилл сквозь стиснутые от напряжения зубы и рывком отбросил стетоскоп на кушетку.
Резко обхватив её буквально молящие об этом бёдра, он подался вперёд и решительно накрыл нежные губы своими, жадно сминая и сразу врываясь в глубину рта — без лишних предисловий, потому что уже не получилось бы пробовать постепенно, только брать. А Саша и не думала останавливать этот бушующий ураган, вышедший из рамок задолбавших запретов. Она прильнула к Кириллу ближе, впечатываясь грудью в твёрдый торс, неистово сплетаясь языками и всецело ощущая, как понеслось галопом не только её сердце. Загораясь от того, как сильно сжались мужские пальцы на бёдрах, сминая кружево чулок.
Он был вкусным — корица и кофе, терпкий коктейль силы и нетерпения. Властным — не давая вдоха, горячий язык изучал её все глубже, вызывая трепет: ох, как сильно Саша недооценила своего врача, всегда такого спокойного, милого. Кирилл не собирался быть милым, когда с сиплым стоном запустил ладони уже под самую юбку, задирая ткань до полного неприличия и натыкаясь на полоску розового белья.
— Что ты сделала со мной? — хрипло выдохнул он с незаглушаемым отчаянием, оторвавшись от поцелуя лишь на секунду, чтобы поймать её потерявшийся в пространстве мутный взгляд. А затем снова вернуться к припухшим губам с размазанной помадой, словно в наказание укусил до слабой боли, разрядами тока ушедшей по телу девушки, дрожью в позвоночник.