— Просто… немного… добавок в кофе, — тихо призналась она с придыханием, отчаянно стараясь поймать кислород и удержаться на кушетке.
Для этого пришлось крепче сжать его ногами, чувствуя, как в бедро вдавилась неприличная твердость под мужскими брюками. И в следующий момент Саша громко вскрикнула: Кирилл неожиданно наклонил голову к её шее и втянул в себя нежную кожу, оставляя багровую отметину на самом заметном месте через приятную лёгкую болезненность и покалывание.
— Дурочка, — практически прошипел он, обдавая жаром дыхания до мурашек и заставив громко ахнуть от шока новой фразы. — Я и так схожу по тебе с ума, а ты решила добить меня? К чему добавки, к чему кружево и блядская юбка? — в подтверждение Кирилл запустил одну руку в её медные кудряшки, откидывая их назад, чтобы Саша сильней запрокинула голову. Мягко поцеловал собственный след, уходя дорожкой раскалённых игл к плечу, бесстыдно стягивая с него батник.
— А как же…
— Я пытался быть хорошим. Но сегодня ты не уйдешь, пока не исправишь все, что натворила. Маленькая ведьма…
— Да! Чёрт, наконец-то! — получив подтверждение его решимости, опьянённая восторгом Саша без раздумий рванула в стороны белый халат, так и не справившись с пуговицами из-за дрожащих пальцев.
Она сама потянулась к его губам, получая обжигающе-терпкий поцелуй, от которого грудь сдавило первым предупреждающим сигналом — но ей было плевать на скорость пульса, уже отдающего в виски. Это безоговорочная победа, триумф которой надо отпраздновать немедленно: позволив себе сегодня абсолютно всё.
В любой момент могла распахнуться дверь в кабинет, в любой момент могло не выдержать этого накала больное сердце, которому такие нагрузки противопоказаны. Но сейчас волновало только то, как невероятно жарко становилось внизу живота, как вкус корицы щипал рецепторы и как по-хозяйски прошлись мужские пальцы по её бедру, то и дело сминая кожу, упиваясь долгожданной близостью. Как пальцы Киррила зарылись в её волосы, словно он давно мечтал ощутить их мягкость, создавая контраст неукротимости и нежности. Саша не хотела таять в безвольную куклу, она привыкла быть ведущей абсолютно в любой ситуации. Вот только ей явно не собирались отдавать сегодня командование, и пока она пыталась расправиться с его рубашкой, он вдруг подхватил её под колено, легко закидывая себе на поясницу ногу, создавая ещё более тесный контакт. Разорвав сплетение губ, встретился с ней умоляющим взглядом и горячо выпалил:
— Если бы я мог остановиться, то давно бы это сделал. Малышка, тебе нельзя…
— Значит, будет шоковая терапия, — отмахнулась Саша от этих глупостей, тихо радуясь внутри себя словам «если бы мог».
О, да, она знала, что у него невероятное самообладание — но и оно рухнуло под её натиском. Она дотянулась губами до его шеи, чтобы оставить несколько коротких поцелуев на горьковатой от одеколона коже, впитывая в себя мускусный аромат. Внутри всё стянуло жаждой освобождения, которое мог дать только он, а нервы звенели от возбуждения, какого не чувствовала безумно давно.
Если её пульс не выдержит и разорвёт сердце в клочья — она будет счастлива умереть от оргазма, а не от постоянных запретов, которые били гораздо больней.
А его проворные пальцы уже подбирались по внутренней стороне бедра к розовому кружеву, так мучительно медленно, что Саша сама толкнулась навстречу. Для бывшей гимнастки было не сложно закинуть ногу ещё чуть выше, давая ему полный доступ. Вместе с тем удалось снова найти пересохшие горячие губы, снова растворяясь в потрясающем чувстве — она и забыла, как это, быть желанной и сексуальной, сводящей с ума. Но судя по тому, как жадно Кирилл посасывал её язык, смакуя каждое мгновение, её привлекательность у него не вызывала сомнений. Его рука добралась до трусиков, накрывая раскалённый комочек напряжения через ткань, и Саша дёрнулась от простреливших тело искр, вцепилась ногтями в мужские плечи в поисках опоры:
— Блядь… да… — бездумно вырвалось у неё, и пришлось дополнить это тихим стоном сквозь закушенную губу, потому что Кирилл начал осторожно поглаживать её клитор, набирая темп.