3 ДНЯ СПУСТЯ
В больнице мы преподнесли врачам все так, словно Фэй упала с лестницы. Но они, естественно, не поверили. Их взгляды были не тем, что могло на меня повлиять, тем более за закрытые рты им была заплачена непомерно крупная сумма.
Впервые в жизни я чувствовал себя некомфортно в своем собственном доме с Фэй. Она приняла душ и стояла одетая в пару мешковатых штанов и в одну из моих футболок, ее лицо было покрыто синяками, и на нем читалась печаль. Я понятия не имел, что должен ей сказать. Она горевала по нему, по Малику и, может даже, по Фрэнку? Хотела ли она вообще быть здесь?
— Я могу отвезти тебя домой, если ты хочешь?
Она резко вскинула голову, пристально всматриваясь в меня, паника заполнила ее глаза. Ее зубы прокусили нижнюю губу, а пальцы впились в бедра, подобная реакция заставила меня слегка вздрогнуть.
— Могу я?.. Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться туда одну, Кейд.
Я подошел к ней туда, где она стояла, убирая ее руки от израненных ног.
— Я абсолютно не хочу, чтобы ты уходила, Фэй. Просто я понятия не имею, о чем ты думаешь. Хоть убей, я не могу даже представить, что ты хочешь от меня прямо сейчас. — Я ненавидел все это. Она была для меня всем. Я всегда умел распознать и прочитать ее эмоции, но сейчас Фэй была совершенно другим человеком, мы оба были.
Она сжала мои руки.
— Это не он, — я прикрыл глаза. Она понимала, что я чувствовал прямо сейчас. — Данте погиб уже очень давно. Я даже не знаю, кем был этот человек, Кейд. Он был животным, что украл у меня многое из того, что я никогда не смогу вернуть. — Взглядом я дал понять ей, чтобы она продолжала говорить. Ее собственный взгляд смягчился. — Он украл нас. Он превратил меня в кого-то, кого я искренне презираю. — Моя сильная девочка была такой разбитой. Он сломал ее, погасил в ней искру и разрушил дух. — Если бы ты знал, в кого он меня превратил, то точно не захотел бы, чтобы я находилась здесь, — пробормотала она.
Черт побери, стоит ли мне говорить, что я все знаю? Если я этого не сделаю, то она будет всегда жить в страхе, что однажды я узнаю все и отвернусь от нее. Данте не был частью меня, она была. Она была моей половинкой, дополняя мужчину, коим я был, и мужчину, которым я так отчаянно хотел стать для нее. Моя душа возродилась вместе с ее и была послана сюда, чтобы мы отыскали друг друга. Любовь не осуждала вашу родственную душу за действия, которые были неподвластны ей. Истинная любовь была болезненной, пожалуй, самой болезненной вещью, которую нам доводилось испытывать на Земле, но в тоже время она не была осуждающей: она избавляла от чувства стыда и освобождала от того, что мы считали в себе неидеальным, потому что человек, который любил, был выше этого. Любовь, в моем понимании, это нечто чистое, настоящее, терпеливое и бесконечное. Я буду любить ее и боготворить все то время, что нам было уготовано. Любовь, подобная нашей, была сильной, пылкой и прекрасной. Ничто, что бы она ни сделала в своем уме, не могло опорочить чистоту нашей любви.
— Фэй. — Я поднял руку, нежно обхватив ладонью ее щеку, тогда как мое сердце наполнилось радостью лишь от простого прикосновения к ней. — Я прекрасно знаю, через что ты прошла, и что ты коришь себя за это. Это было насилие, детка, и неважно, что ты там себе говоришь, или что он тебе говорил.
Ее дыхание сбилось, а дрожь начала сильнее сотрясать тело. Бл*дь, сможет ли она когда-нибудь оправиться от этого?
— Тебе все известно? — спросила она мягко.
Я знал, что она меня спрашивала о том, что показал мне Кенни, и мне было необходимо сказать ей, что я видел худшее, что произошло с ней, но все равно любил с той же страстью и жаждой, с которой всегда делал это.
— Ты сказала в своем сообщении, что нить сейчас разорвана, но у нас она никогда не разорвется. Возможно, она износилась на короткий промежуток времени, но она никогда не порвется. Я знаю, что он сотворил с тобой, и я прекрасно в курсе того, что он украл твои воспоминания и пичкал тебя ложью. — На бледном лице Фэй отразился стыд, когда она опустила взгляд, но я поднес палец к ее подбородку и приподнял голову, пока ее глаза вновь не посмотрели куда и должны были — на меня. — Никогда не смей стыдиться того, что произошло. Ты — жертва, Фэй. Такие мужчины, как Данте, умеют настроить твое собственное тело против тебя. — Я знаю, это было тем, что съедало ее, и я практически задохнулся, когда думал об этом и говорил, но ведь, прежде чем она узнала правду, она получала удовольствие от того, что они разделили. Однако это было естественная реакция ее тела. Я хотел помыть свои глаза и память хлоркой от всех тех образов, но я не мог наказывать ее больше, чем она делала это сама.