— Сомневаешься, что обидела его? — ошарашено спрашивает Уинн. — Эммет сказал, что он бы никогда и не взглянул на тебя, если бы ты не забралась ему под кожу.
— Любопытно, — говорит Джина. Затем продолжает, повернувшись ко мне. — Не только ты страдаешь по нему, не думаешь, что он тоже постоянно думает о тебе?
— Я не хочу, чтобы мы стали призраками воспоминаний в жизнях друг друга. Хочу, чтобы все вернулось, как когда он... верил мне.
Уинн закатывает глаза.
— Ты можешь затащить его в постель, может он и допустит тебя к себе, но доверия его ты уже не добьешься.
Я холодею от этой мысли.
— Это правда, доверие ему очень важно, если не смогу доказать, что мне можно доверять, то я обречена быть одной из его девушек «на четыре ночи».
— Как тебе показалось, он даст тебе еще один шанс? — спрашивает Уинн.
Я молчу.
— Рейчел?
— Нет, Уинн. Он меня больше не хочет. Но мне нужно попросить прощения. Я только... — я качаю головой. — Я не знаю, что делать. — Пока мне приносят еще один бокал, я смотрю на Уинн, понимая кое-что. — Так вы с Эмметом говорили о нас?
— Э. Ну, да, — она мнется. — Все об этом слышали, понимаешь? Ваше расставание было публичным.
Я продолжаю давить.
— У Эммета есть для меня совет?
Уинн пожимает плечами.
— Он не считает, что мужчина вроде Сента даст тебе еще один шанс. С другой стороны, он же предложил тебе работу, так что...
— Что какой-то повар Эммет может знать о мужчине, которому буквально принадлежит Чикаго? — бросает Джина Уинн, закатывая глаза. — К тому же, Эммет - мужчина. Он сказал так тебе, чтобы ты потом не оказалась журналисткой и не раскрыла всему миру, что он носит розовое белье и мало ли что еще.
— Джина, — Уинн морщится.
Джина ухмыляется, поворачиваясь ко мне.
— Тахо говорит...
— Тахо?! — одновременно произносим мы с Уинн, шокированные.
— Тахо РОТ? — уточняет Уинн. — Нефтяной магнат и лучший друг Сента?
— Он не единственный друг Сента, есть же еще Каллен Кармайкл, — оправдывается Джина, смотря на меня виновато. — Прости, Рейч. Я не должна была говорить тебе об этом. Но он обеспокоен, и я тоже. И… со слов Тахо, Сент, правда, выбит из колеи. Он холоднее обычного. Очень замкнутый.
Я сижу, слушая, а внутри все болит.
— Он любит Сента так же, как я люблю тебя, — говорит Джина, но стоит Уинн открыть рот, чтобы спросить об очевидном - о ней и Тахо, как Джина поднимает руку, останавливая ее. — Мне плевать на Тахо, но он так же тяжело перенес ваш разрыв, как и я твои страдания. Он позвонил мне спросить, как дела, потому что Сент, конечно же, не говорит. Тахо упомянул, что не видел Сента таким с тех пор, как умерла его мама.
Зная то, что знаю я - что его мама была едва ли не единственным человеком, который заботился о Малкольме, пока он рос, как он чувствовал, что подвел ее и мучил себя этой мыслью, как старался заполнить дыру с тех пор, как ее не стало - слова Джины разрывают меня на части.
— Прекращай разговаривать с Тахо, он использует это только для того, чтобы переспать с тобой, — вычитывает ее Уинн.
— Ага, я в курсе, — смеется Джина.
— И? Ты ему позволишь? — любопытствует Уинн.
— Нет! Он отвратителен. В смысле, он привлекательный, но его поведение отвратительно.
Я смотрю на свой коктейль, решая, не из-за выпивки ли я стала такой эмоциональной.
Я так много плакала, что сейчас мне и повода не нужно. Я дошла до того предела, когда слезы просто льются. Без предупреждения. Без усилий. Просто льются. Я плачу при мысли о том, что мы больше никогда не будем вместе. И плачу, потому что знаю, что ранила этого прекрасного, амбициозного, умного, щедрого, заботливого мужчину. Раньше я клала щеку на его грудь, где было слышно биение его сердца. Теперь оно за железной дверью и метровыми стенами, которые я сама и возвела.
— Рейчел, мужчины вроде Сента никогда не бывают верны. Не на долгий срок. Но... он связался с тобой. Предложил работу. Возможно, если ты протянешь руку навстречу... — Джина замолкает и вздыхает. — Черт, я не знаю. Не знаю, как помочь тебе, Рейчел.
— Сент все выражает в действиях. Знаешь, что поможет вам с Сентом наладить отношения? Тиранозавр секс! Дикий, жесткий, затягивающий, болезненный, вызывающий катарсис, — Уинн продолжает: — Так вы перейдете к обнимашкам, как две ложечки. Вот у нас с Эмметом все еще на начальном этапе, мы обнимашками не занимаемся, скорее жесткими объятиями.
— Это еще что за фигня? — спрашивает Джина, хмурясь.
— Когда партнер не может расслабиться и напряжен, как доска во время объятия! — Уинн закатывает глаза. Затем смотрит на меня, хихикая. — Он тоже так делал? — спрашивает она.