Его глаза не зеленый лед, а зеленая лава.
Я опускаю голову, и мне кажется, что он видит мой румянец в темноте.
— Да, — отвечаю я. И этого достаточно. Одного слова.
Сент наклоняет голову в поисках моих губ, и теперь он вор, крадущий у меня поцелуй.
— Клейм, — шепчет он.
ГЛАВА 27
Всецело его
Я не на седьмом небе. У места, где я нахожусь, нет номера.
В среду за выпивкой Джина заявляет:
— Знаешь, у тебя до сих пор есть подруги. Ты не можешь проводить время только со своим новым бойфрендом без какого-то наказания за то, что пренебрегаешь нами.
— Договорились! Выпивка за мой счет, — заверяю я.
Поэтому мои подруги пьют, болтают и пытаются вытянуть из меня какую-то информацию. Но я молчу. Нет слов, чтобы объяснить, что происходит между мной и Сентом. Нет номера неба, нет слов… Только он, я и его клеймо на мне.
***
Вечерами, если он работает допоздна или у меня крайний срок сдачи, и я не могу прийти, мы разговариваем по телефону около двух часов.
Иногда мы просто переписываемся, как в последний раз.
«Думаю о тебе :( »
«Могу как-то помочь?»
«Приходи ко мне»
«Сейчас час ночи»
«Открой дверь»
Девочки хотят узнать подробности моих первых официальных отношений. Я встречаюсь с ними в понедельник. Во вторник Сент вылетает в Нью-Йорк по делам, и у меня еще одно собеседование в «Трибьюн». Это действует на нервы.
***
Во вторник после работы я понимаю, что потеряла свой кулон буквой «Р». Я рыскаю по комнате как сумасшедшая, я рыскаю по комнате Джины, даже добираюсь до пылесборника. Кулон мне подарила мама на мой пятнадцатый день рождения, и это единственная золотая ценность, которой я владею.
— О боже, я не смогу сказать маме, что потеряла его, — говорю я Джине. Кулона нет в офисе. Нет ни в одной из моих сумок.
На следующий день я получаю посылку.
Внутри коробка и записка.
«Команда нашла это на «Игрушке». Он выглядел очень одиноко. М.»
Я открываю коробку и достаю цепочку с кулоном с буквой «Р» и идентичной буквой М.
Я звоню Сенту на мобильный.
Когда он наконец отвечает, мое сердце превращается в расплавленное месиво.
— К моему кулону приклеился «хвостик», — притворно ворча, говорю ему.
— Точно, — хихикает он.
— А что такое «M»? — Хотя от моей широкой улыбки болят щеки, я заставляю себя казаться искренне смущенной, пока провожу кончиками пальцев по гладким линиям буквы «М». — Миллионер? Магнат? Мачо?
Он смеется.
Я получаю кайф, слушая этот глубокий редкий звук.
— Детка, — хмыкает он с насмешливым разочарованием. — Буква «М» означает «Малкольм».
— Ого! Тебя? Малкольм? — поддразниваю я. — Как же я рада, что все прояснилось.
— Верно, — довольно мурлычет он, и через мгновение его голос тоже становится смертельно серьезным. — Она также расшифровывается как «моя».
Не факт, что он слышит, как у меня перехватывает дыхание. В горле словно застрял комок, и я надеюсь, что по телефону это незаметно. Этот мужчина и без того достаточно самоуверен. Поэтому, будто ничего сверхъестественного не произошло, как будто я получаю тысячу подарков каждый день, я говорю:
— Хорошо. Постараюсь не потерять кулон на яхте моего парня.
— Теряй, сколько хочешь. Дубликат будет сделан очень быстро.
Хотя он произносит это как предупреждение, я слышу улыбку в его голосе. Заметив, что Сэнди, сидящая в соседней кабинке, смотрит на меня с широкой глуповатой улыбкой, я слегка прикрываю динамик ладонью и поворачиваюсь на стуле к ней спиной.
— Спасибо... Малкольм. — Между нами повисает уютная тишина. Удобная тишина, а не та, которую никто не понимает, как заполнить. Я снова тихонько поглаживаю букву М, закрыв глаза.
— Я думаю о тебе, Рейчел, — говорит он.
— Я тоже думаю о тебе, — нежным голосом признаюсь я.
Я не знаю, что в нем такого. Связано ли его влияние на меня с редкой способностью выворачивать меня наизнанку одним взглядом, словом, действием, или это происходит потому, что я никогда не жила так, ни в подростковом возрасте, ни до недавних пор?
Я даже не предполагала, что можно чувствовать такую восхитительную близость, находясь за много миль друг от друга, не слышать ничего, кроме голосов друг друга, просто держа трубку. Я представляю, как он сидит за своим столом, самоуверенно откинувшись на спинку стула, с одной из своих улыбок на лице — его губы слегка изогнуты, что это едва ли можно назвать улыбкой, однако это она. Я согреваюсь изнутри, прижимая телефон ближе к себе, и мы еще немного разговариваем. Я расспрашиваю его о Нью-Йорке и рассказываю, как отчаянно искала свой кулон. Еще говорю, что «Р» теперь идеально отполирована. Наверняка это дело рук ювелиров, который делали идентичную «М».