Джина говорит, раз она сумела пережить разрыв, то и я справлюсь с разбитым сердцем.
— Детка, я знаю, что это больно. Когда правда о Поле вскрылась, мне хотелось, чтобы меня сплющил метеор, и я могла спокойно умереть и перестать страдать.
— Боже, Джина, я знаю. Я лишь хочу один шанс.
Этим утром я смотрю через окно на улицу. Никаких больше сияющих «Роллс-Ройсов» по субботам, чтобы отвезти меня «куда угодно».
Не забавно ли? Что я все еще жду, надеясь его увидеть? Что каждое утро я просыпаюсь с надеждой. С надеждой на сообщение, смс, звонок, машину, шанс.
Перестань надеяться, Рейчел... к этому времени он бы уже прочел статью.
Возможно, он прочел, но ему просто плевать, он не хочет говорить с тобой о своих чувствах по этому поводу.
Я столько узнала о нем, пока мы были вместе, но я так и не узнала, способен ли он полюбить меня. Позволит ли ему гордость простить меня. Ищет ли он освобождения от боли, что я ему причинила, в объятиях других женщин, или он замкнется в себе, так же, как и я. Я узнала о нем десятки вещей, но ничего, что облегчило бы мою участь сейчас.
Мы вместе спасли слониху, он ввязался в мой бой за более безопасный город, но единственное осязаемое, что у меня осталось от него — это его рубашка.
Его рубашка, которая, словно бесценный трофей, запечатана в пластик и лежит внутри коробки в дальнем углу моего шкафа, потому что мне невыносимо видеть ее. Сейчас я не могу надеть ее. Но иногда, в приступе меланхолии, я иду к шкафу, достаю ее, ослепительно белую и большую, такую безошибочно мужскую, особенно на фоне меня, а от ее воротника все еще исходит его аромат. В такие дни жалость к себе накрывает меня, требуется одна, две, три секунды и я начинаю думать о нем, так что требуется четыре. Четыре секунды, прежде, чем я позволяю сделать себе новый вдох.
Я расскажу вам историю. Историю, которая меня уничтожила. Историю, которая вернула меня к жизни. Историю, которая заставила меня рыдать, смеяться, кричать, улыбаться и снова рыдать. Историю, которую я пересказывала самой себе снова и снова, и снова, пока не запомнила каждую улыбку, каждое слово, каждую мысль. Историю, которая, я надеюсь, останется со мной навсегда.
История началась именно с этой самой статьи. Это было обычное утро в «Эдже». Утро, в которое передо мной открылась серьезная возможность — написать разоблачительную статью о Малкольме Кайле Престоне Логане Сенте. Мужчине, не нуждающемся в представлении. Миллиардере и плейбое, обожаемом сердцееде, источнике стольких слухов. Эта статья открыла бы мне двери, дала бы молодому голодному журналисту голос, который услышат.
Я рванула в бой, сумев добиться интервью с Малкольмом Сентом, чтобы обсудить Interface (его невероятного нового убийцу Facebook) и его стремительно растущую популярность. Будучи столь же одержимой персоной Сента, как и весь город был годами, я сочла себя счастливицей, которой досталось такое задание.
Я была так сфокусирована на обличении Малкольма Сента, что позволила своей защите пасть, не осознавая, что каждый раз, когда он открывался, он на самом деле обличал меня саму. Я начала мечтать о вещах, которых никогда раньше не хотела. Я была неудержима в попытках узнать больше об этом мужчине. Его тайну. Почему он так скрытен? Почему ему всего недостаточно? Вскоре я узнала, что он был не болтлив, но всегда использовал правильные слова. Человек действий. Я говорила себе, что каждая капля информации, что я добыла, была для статьи, но знания, которых я так жаждала, касались меня самой.
Я хотела знать обо всем. Хотела дышать им. Жить им.
Но самым неожиданным стало то, что Сент следовал за мной. Неотступно. Беззаветно. И неустанно. Я поверить не могла, что он может быть заинтересован во мне. Меня никогда так не добивались, никогда не интриговали. Я никогда не чувствовала такую связь с чем-то, с кем-то.
Я не ожидала, что моя история изменится, но она изменилась. С историями такое случается — ты начинаешь копать и узнаешь что-то совершенно иное. Я не пыталась влюбиться, потерять разум и рассудок из-за самых прекрасных зеленых глаз на свете, не пыталась сойти с ума от желания. Но в результате я нашла небольшой кусочек своей души, небольшой, но не такой уж и маленький. Выше метра восьмидесяти, с плечами в метр шириной, ручища вдвое больше моих, зеленые глаза, темные волосы, умен, амбициозен, добрый, щедрый, властный, сексуальный и полностью меня поглотивший.