Я угрюмо сморщился, а сосед сияюще улыбнулся. Он глядел на меня, как на Божество лучезарными глазами цвета лесной травы. В целом, выглядел он, как простофиля. Одетый в песочного цвета костюм, напоминал мне песчаную ящерку, которую будучи подростком я поймал в нашем лесу. Жизнерадостный, разговорчивый - полная противоположность меня, и это было не по вкусу.
-Лекари просили передать, - снова открыл он рот, а я глухо кивнул.
Разговаривать с ним не было никакого желания. Последний с кем я разговаривал по душам был мой брат, а после лишь пустая болтовня с девицами и обмен бранными словами перед дракой в пьяном угаре. Всё это время я обходился трёпом с единственным разумным человеком, оставшимся в этой глуши - с самим собой. И мне этого было вполне достаточно.
Как и говорил ящерка, гвардейцы пришли очень скоро. Один из них сел передо мной, другой направился к балаболу. За соседней кроватью разместился писарь, в руках он держал фолиант с пером. Скрипнув зубами, я сжал кулак, вот на что пошли последние деревья - на королевскую бумажку.
-Ваше полное имя, - громко проговорил гвардеец.
-Кристалл Дионис Эррол.
-Ваши родители?
Грубая ухмылка коснулась моих губ, я небрежно возвел глаза в потолок.
-Царство небесное.
Гвардеец ни капли не смутился, а писарь сдержанно царапнул прочерк.
-Возраст.
-Девятнадцать.
-В чём вы особенно хороши? Стрельба из лука, бой на кулаках?
-Перепью и обведу вокруг пальца любого, - честно признался в своих талантах, а эти двое огрели меня холодными взглядами.
Пожав плечами, я вызывающе хмыкнул.
Я бы мог сказать, что зачастую выигрываю пьяниц в боях без правил, но думаю они бы взглянули на меня ещё пристальнее. Эти года я промышлял воровством, обдирал тех, кто спускал свои деньги в трактирных. Как-то раз владелец трактира Бахус поймал меня и устроил к себе работать, но продержался я там не долго, начал угощать себя и своих собутыльников напитками и отлучаться на болтовню с некоторыми очень скользкими людьми. Разговоры эти часто заканчивались дракой, в ходе которой трактирная была частично разнесена, а я, в результате, взашей выгнан на улицу. Бахус тогда кричал мне в спину, что я ни капли не изменился. А кто ему это обещал?
Обычный беспробудный пьяница, воришка, лжец. Жизнь отвернулась от меня, а я отвернулся от неё в ответ.
-Да, - продолжил я, - Никакой военной подготовки у меня нет. Но ведь Принцу и не пристало сражаться, не так ли?
В особенности, когда цель не корона, а месть.
***
В главном зале было не продохнуть, я распихивал руками народ и пробивался в самый центр скопища. С этой точки отлично просматривались три королевских трона, пока пустые, но уже охраняемые рыцарями в доспехах. Внимательным взглядом я прошелся по развевающимся красным полотнам с изображением золотого змея-дракона. Это их флаги. Наши были другими.
-Как ты думаешь, какая она будет?
Я хмуро повернул голову. Ящерка улыбался своей желтоватой улыбочкой. Откуда он только выполз и как нашел меня в таком беспорядке?
-Кривой и косой, - резко выдал я, улыбнувшись тому, как округлились его глаза.
-А я думаю, она будет красивой.
Сколько ещё раз мне нагрубить, чтобы он отстал?
-Будто бы красота что-то решает, - фыркнул под нос.
На высоких окнах под потолком был изображён витраж. Воин с синим крестом, держит в руках факел, а там вдали полыхают дома в огне. Синий крест - знак арийцев. Этот витраж - их приход. Кровавый. Нечестный. Жестокий. Я поджал губы, красочно представив, как гореть будет этот замок. Волна удовлетворения расползлась от макушки головы до кончиков пальцев ног.
Глашатаи затрубили, послышались тяжелые шаги правителя.
Эвелин
Талию жестко смыкают оковами, так, что я едва могу сделать вздох.
-Можно посвободнее, пожалуйста.
Модистка качает головой, но всё же машет рукой служанкам. Слово Принцессы - закон.
Сверху натягивают нежно голубое платье с длинными рукавами и изогнутым вырезом, в цвет платью лентой перевязываю рыжие локоны. Щипают щеки, окунают лицо в пудру и наконец отпускают.
Стены замка - клетка для меня. Здесь мне постоянно нужно держать спину ровно, а подбородок гордо. Здесь мне нельзя смеяться, нельзя танцевать, нельзя нарушать правила. Здесь я каждую секунду жду слов, что я делаю что-то неправильно. Дышу, живу, смотрю. Критике преподносится всё, что я делаю. Ещё этот смехотворный Отбор. Отец взбунтовался, когда я отказалась выходить замуж за Короля Аль-Сахи. Ему было плевать, что Фарих Аль-Сахи - почти престарелый мужчина, у которого и без меня насчитывались две жены. Мой отказ так вывел его из себя, что папа решил наказать меня. Сейчас за моё сердце будут бороться все чудаки нашего Королевства - это ли не наказание?