Он кивнул, коротко и твердо. «Удачи, граф. По морю или по суше — держите курс.» Он еще раз пожал мне руку, повернулся и пошел обратно на борт своего корабля, в свою стихию, не оглядываясь. Старый морской волк. Друг.
Марко терпеливо ждал в двух шагах, поддерживая пошатывающегося Луи. «Граф?» — его тихий голос вернул меня к действительности.
«Да, Марко. Ведите.»
Мы двинулись сквозь пеструю, шумящую толпу причала. Луи тяжело дышал, опираясь на нас обоих. Запахи Венеции обрушились на меня: рыба, морская вода, цветы, дорогие духи какого-то проходящего патриция, гниющие фрукты в корзине торговца, пыль, ладан из открытой двери церкви… И под всем этим — сладковатый, гнилостный дух каналов. Город жил, кипел, смеялся и плел интриги.
Мы свернули в узкий переулок, где ждала простая, закрытая повозка, запряженная парой неказистых лошадок. Марко ловко втолкнул Луи внутрь, где тот сразу рухнул на сиденье, закрыв лицо руками. Я бросил свою сумку внутрь. Марко стоял рядом, ожидая.
Я окинул взглядом повозку — наш деревянный тюрьмовоз в сердце львиного логова. Потом посмотрел на Марко. Его лицо было невозмутимо, но в глазах читался холодный, профессиональный расчет. Человек со скарабеем. Моя ниточка к тете. И, возможно, к выживанию.
«Вперед, Марко,» — сказал я, хрипло от усталости и напряжения. — «Покажите мне Венецию. Или то, что она приготовила для меня.»
Я шагнул в повозку. Дверца захлопнулась с глухим стуком. Деревянные колеса застучали по каменной мостовой, увозя меня от последнего клочка родной стихии — моря и дружбы капитана — в самое сердце змеиного гнезда. Игра началась. По-крупному. И ставка в ней была — Елена. Моя жизнь. И, возможно, душа.
Глава 8: Дворец и Подвал
Повозка Марко петляла по лабиринту каналов и мостиков, уводя нас от шумной набережной в более тихие, но не менее величественные кварталы. Луи, полуживой от страха и истощения, лишь постанывал на сиденье. Я же впитывал все: мерцающие отражения дворцов в темной воде, крики гондольеров, доносящиеся из-за поворотов, тяжелую сладость магнолий, смешанную с вездесущим запахом сырости и тины. Город был прекрасен и пугал своей древней, затаенной мощью.
Наконец, мы остановились перед внушительным палаццо. Не самым помпезным на канале, но солидным, с резными каменными львами по сторонам массивной двери. Герб Франции над входом казался крошечным и чужеродным на этом венецианском фасаде.
«Резиденция французского посланника, ваше сиятельство,» — тихо произнес Марко, открывая дверцу повозки.
Внутри нас встретила прохлада и полумрак. Мраморные полы, высокие потолки с потемневшими фресками, тяжелые гобеленовые портьеры. Роскошь, но роскошь казенная, чуть запущенная, с легким налетом пыли и забвения. Луи, увидев кресло в приемной, просто рухнул в него, закрыв глаза, как будто прибыл домой после долгой войны.
Марко действовал с пугающей эффективностью. Легким кивком он подозвал молчаливого слугу в ливрее: «Проводите месье де Клермона в его апартаменты на восточном крыле. Помогите ему.» Слуга, не задавая вопросов, почтительно поднял Луи (тот лишь слабо замычал) и поволок его вглубь дворца.
Марко повернулся ко мне. Его темные глаза были непроницаемы. «Ваши покои на втором этаже, с видом на канал. Осмотрите их позже. Сейчас — важнее.» Он двинулся по широкой лестнице, не оглядываясь, зная, что я последую. Его шаги были бесшумны на мраморе.
Комнаты были просторны, обставлены со вкусом, но без излишеств: кабинет с массивным столом, спальня с высоким балдахином, гостиная. Марко лишь бегло показал дверные ручки. «Все слуги проверены мной. Но доверять можно только тем, кого я представлю лично. Стены имеют уши, ваше сиятельство. Особенно здесь.»
Он не стал задерживаться. Провел меня обратно вниз, но не в приемную, а в боковой коридор, затем в неприметную дверь, ведущую вниз по узкой каменной лестнице. Воздух стал прохладнее, запахло сыростью и старой бумагой. Мы оказались в просторном подвале, больше похожем на штаб. Крепкие дубовые столы, заваленные картами и бумагами, стеллажи с ящиками, сундуки, небольшой очаг. На стене висели несколько шпаг и пистолетов — не для украшения. Здесь царил Марко.
«Садитесь, граф,» — он указал на стул у главного стола. Сам остался стоять, опершись ладонями о стол. Его лицо в свете масляных ламп стало жестче, резче. «Время иллюзий кончилось. Вы в сердце паутины. Каждый ваш шаг будет под наблюдением: агенты Дожа, испанцы, австрийцы, турки, свои же французские «доброжелатели» из конкурирующих клик при Версале. Официально вы — Чрезвычайный Посланник и Полномочный Представитель Его Величества Людовика XV при Светлейшей Республике Венеция.»