— Эй, - я потянулась за ней. — Я не просила тебя садиться и становиться командиром моей книги.
Он вырвал ее у меня из рук и улыбнулся. У него были очень ровные зубы. А его губы были темно-розового цвета.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе, или нет?
Я скривилась, и он рассмеялся.
Он знал, что мне была нужна его помощь, и наслаждался этим.
Я одарила его убийственным взглядом, а он сделал вид, будто ничего не заметил. Секунду спустя он положил книгу передо мной. Она была открыта на странице ближе к концу, до которой мы еще не дошли.
Он постучал пальцем по странице.
— Сделай на эту тему.
Я наклонилась вперед и взглянула.
—Астрономия?
— Звезды. Ты знаешь те штуки, что светят в небе?
— Я знаю, что такое астрономия, тупица.
— Ну, после оценки, которую ты сегодня получила, я бы не был так уверен.
— Ты подсматривал в мой листок! – обвинила я его. Я почувствовала, что мои щеки начали гореть, и знала, что покраснела. Я стыдилась оценки, но еще больше мне было стыдно от того, что он увидел ее.
Он наверно никогда не получал такую низкую оценку.
— Ты единственная держала его так, чтобы все видели.
— Нет!
Эрик ухмыльнулся, убрал газировку, чтобы пересесть в кресло и снова взял напиток.
Я снова вернулась к книге.
— Так ты думаешь, я должна написать доклад о звездах?
Он кивнул.
— О созвездиях. В конце года у нас не будет много времени на этот модуль, поэтому он многое не охватит. Ему понравится, что ты изучила тему, на объяснение которой у него не будет времени.
— Я ничего не знаю о звездах.
Я пролистала страницы.
— Значит, мне придется все это прочитать.
Он рассмеялся.
— Ты говоришь так, будто кто-то умер.
— Читать – скучно.
— Может быть ты просто не нашла то, что тебе нравится читать.
— Может быть, - вторила я. — Но я точно знаю, что эта книга – точно не то.
С ним легко разговаривать. Всегда было. Даже когда мы были маленькими, я помнила, как сильно мне нравилось просто находиться в его обществе, как мы разговаривали обо всем.
Правда, когда мы были в первом классе, все состояло из мультиков и выдуманных игр.
— У меня есть идея получше, - сказал он.
Я подняла глаза.
— Ну, давай же.
Он поднялся и отодвинул свое кресло.
— Идем.
— Куда? – удивленно спросила я.
— Увидишь.
— Ты мог бы просто сказать мне.
— Ты привыкла, чтобы всегда было по-твоему, да?
— В этом нет ничего такого, - защищалась я.
— Нет. Но разве это не утомляет?
— Конечно нет, - издевалась я.
Но когда он навис над моим креслом, в его глазах была загадка и этот вопрос, сорвавшийся с его губ…
Может быть, это было немного скучно.
Когда я не встала, он вышел из кухни. Я смотрела ему вслед, чувствуя легкое смущение. Минуту я думала, что он немного отличается от всех остальных. Полагаю, я ошибалась.
Несколько секунд спустя он вернулся, со связкой ключей в руке.
— Ты идешь? – спросил он и поставил свою банку с газировкой на стол позади меня.
Я быстро встала, и он улыбнулся. Это была проницательная улыбка, и я захотела надрать себе задницу. Способ казаться отчаянной, Келли.
Я никогда отчаянно ни в чем не нуждалась, а если и нуждалась - никогда не показывала этого.
Тогда почему я запнулась, когда последовала к дверям за своим появившимся со связкой ключей старым другом, который превратился в ботана-способного-быть-горячим,?
— Возьми свою тетрадь, Кэл, - сказал он, с нежностью в голосе.
Он не называл меня так уже давно.
Я вернулась, чтобы захватить свою тетрадь и карандаш со стола. Эрик уже вышел из кухни и направлялся через спальню к черному входу.
Но когда я поспешила за ним, я поняла, что взяла школьные принадлежности, чтобы выполнять задание и следовать за ботаном.
И мне не было скучно.
По сути, я даже была взволнована.
ЭРИК
Законно – сказать, что что-то легально
В одну минуту я пытаюсь избегать ее, мы на кухне, действуем друг другу на нервы… И вот в следующую минуту она уже сидит на пассажирском сидении в бьюике моей мамы, а я на месте водителя.
Я не знаю, что думать.
Я вроде как переживаю, что плохо вел себя с ней на кухне, после школы. Я был зол на своего отца, зол на гребанные трубы у меня дома, и вылил все это на нее.
Она заслуживала этого, но все же.
Келли всегда выглядела такой шокированной, когда я отвергал или избегал ее. Выражение ее лица в тот день, когда мы переехали к ним, и захлопнул дверь у нее перед лицом, было отчасти эпическим. Все всегда делали так, как хотела она, а если не делали – она манипулировала ими или наказывала их.