— И то, и другое. — Она ссутулилась. — Я переживала из-за этого все время, но все равно ничего не сказала. Я слишком боялась. Боялась, что они…
— Обойдутся с тобой так же?
Она кивнула, и слезы потекли по ее щекам еще сильнее.
— Я была сильно поглощена тем, чтобы быть самой популярной. Быть девушкой, которой мечтает стать каждый. Мне это хорошо удавалось, настолько хорошо, что я потеряла себя. Стала той, кем на самом деле быть не хотела, но я умела быть только ею.
Она повернулась ко мне, я вытер с ее лица слезинку.
— Мне даже никогда не нравился ни один из этих парней, - призналась она. — Я только вызывала у них интерес, потому что могла это сделать. Потому что это было гарантией того, что я останусь лучшей. Если я не буду лучшей, я бы не знаю, как быть кем-то еще.
— Я знаю девочку, которой ты была, до того как стала лучшей, - сказал я ей.
Она издала звук.
— Ты не остался ради нее.
Я удивленно отпрянул:
— Что?
Услышав удивление в моем тоне, она подняла глаза:
— Ты перестал приходить. Перестал звать гулять. Когда я встречала тебя в школе, ты шел в противоположную сторону. Я спрашивала про тебя у своей мамы, и не один раз. Она всегда говорила, что мне нужно дать тебе время. В конце концов, я перестала спрашивать.
— Ты думаешь, что я забил на тебя?
— А разве нет? – возразила она. — Или тут есть и моя вина?
Я никогда не думал об этом с ее точки зрения. Просто в один день мы были друзьями, а на другой мой мир рухнул. Я перестал приходить, перестал хотеть гулять. Быть возле Келли и ее идеальной семьи было слишком сложно.
К тому времени, когда я стал немного старше, встал на ноги, было уже слишком поздно.
У нее были новые друзья. Лучше меня.
— Помнишь, я как-то попытался сесть с тобой во время ланча, - сказал я, возвращаясь в тот день, в четвертом классе. — Я подошел к твоему столу, а ты посмотрела на меня как на незнакомца. Как будто никогда не была знакома со мной.
— Помню, - прошептала она. — Я больше не знала тебя. Это было много лет спустя. Ты сделал мне больно.
Думаю, да.
Все эти годы я винил ее за перемену, но и я изменился. Мне пришлось измениться, до нее.
— Мои родители развелись, - сказал я, горький вкус наполнил мой рот.
— Знаю. Моя мама рассказала мне про это в один из тех разов, когда я спросила ее о тебе. Она сказала, что тебе нужно время. Я ждала, но в конце концов поняла, что ты не вернешься.
Я кивнул.
— Она говорила что-нибудь еще?
Над головой разразился гром, она взглянула наверх, а потом снова на меня.
— Нет.
— Твоя мама хорошая. Я понимаю, почему она все держит в себе.
— Что?
— Сплетни. Правду.
Она просто смотрела на меня, ожидая, как будто спустя все эти годы ждала объяснения.
— У моего отца была интрижка с его секретаршей. Мама узнала об этом, когда хотела сделать ему сюрприз – принести ланч ему в офис, и обнаружила их… - Я прочистил горло. — На его столе.
Келли ахнула.
— Нет!
Я кивнул.
— Он начал встречаться с ней давно. Бейсбольные игры, которые он пропускал, ужины. Он даже не пришел на вечеринку по случаю моего дня рождения.
— Это я помню, - пробормотала она.
— Он был с ней.
— Я не знала об этом.
— Никто не знал, кроме некоторых людей из автосалона. Но это замяли из-за его успешности. Никто не хотел выступать против него.
— Поэтому они скрывали.
— Скорее всего. А страдала из-за этого моя мама.
— И ты.
Ее мягкий ответ пронзил мою грудь, и я продолжил:
— Он оставил нас. Ушел и женился на своей секретарше. Он оставил маме дом, в основном потому, что, как я думаю, считал, что люди станут его осуждать, если он не сделает этого. Мама все эти годы ничего не говорила, потому что не хотела, чтобы ходили сплетни, она пыталась защитить меня.
— Но вред был уже нанесен.
Она как будто знала. Знала, как я себя чувствовал, хотя и не говорил об этом.
— Люди, должно быть, сплетничали… - прошептала она, пытаясь понять это.
— Да. Но недолго. Он со своей новой женой переехал в другую часть города, и постепенно люди забыли.
— Ты больше не виделся с ним? – спросила она.
Я покачал головой.
— В тот день на кухне, когда я разговаривал по телефону?
Она кивнула.
— Я позвонил ему, чтобы попросить денег на сантехнические работы. Они стоили больше, чем мама могла себе позволить, и она говорила о поисках другой работы.
— Эрик, - произнесла она мягко и положила руку поверх моей.
Но я отстранился. Я не хотел ее жалости.
— Это был первый раз за год, когда я разговаривал с ним.
— Теперь понятно, почему ты был так расстроен.