Теодосии ужасно хотелось сказать ему все, что она о нем думает. Как он посмел напиться! О, она выскажет ему все, только закончит собеседование!
Взмахом руки пригласила в комнату первого претендента, высокого голубоглазого мужчину с вьющимися черными волосами.
— Пожалуйста, садитесь, сэр, — сказала она, указывая на два мягких кресла у окна.
Как только мужчина сел, Роман начал беседу с попугаем.
— Итак, птичка, что ты знаешь?
Иоанн Креститель поклевал пуговицу на рубашке Романа.
— Сэр, вы видите мои ноги.
Роман взглянул на тощие птичьи ноги.
— М-да, и они чертовски сексуальны.
— Роман, — вмешалась Теодосия, — пожалуйста…
— Вы тоже получаете удовольствие от мацерирования, мистер Монтана? — спросил Иоанн Креститель, поднимая правое крыло.
Роман кивнул.
— При каждом удобном случае. И как бы часто я этим ни занимался, я не ослеп и не сошел с ума, и у меня не выросли волосы на ладони.
Подавив ярость, Теодосия села в кресло и обратила внимание на кандидата.
— Могу узнать ваше имя, сэр?
— Эндрю Колби.
— Итак, мистер Колби, вижу, что вы соответствуете физическим требованиям, поэтому перейдем к интеллектуальным…
— Вы, мисс Уорт, самая сладкая из всего, что я когда-либо пробовал, — объявил Иоанн Креститель громким голосом. — Во время поцелуя мужчина должен начать ласкать грудь женщины.
Роман застучал о кровать кулаками и бурно расхохотался.
Рот Эндрю открылся так широко, что Теодосия услышала, как хрустнула челюсть.
— Мистер Колби, пожалуйста, постарайтесь не обращать внимания на эти два раздражителя на кровати и покажите мне широту вашего академического образования.
Эндрю открыл рот и на мгновение задумался.
— Начал ходить в школу здесь, в Уайт Крик, в четырнадцать лет отец послал меня в школу для мальчиков в Иллинойсе в надежде, что буду изучать медицину, но к тому времени, когда исполнилось восемнадцать, я понял, что хочу поступить в юридическую школу. К несчастью, у отца не хватило денег, чтобы продолжить учебу. Вернулся в Уайт Крик и сейчас работаю в качестве помощника адвоката. Узнал многое о законе, работая на этой должности, но не скопил достаточно денег, чтобы заплатить за образование. Вот почему откликнулся на ваше…
Роман прервал его громким исполнением «Дикси». Иоанн Креститель подхватил песню, но на совершенно другой высоте, в результате получилась режущая слух какофония.
Теодосия достигла пределов терпения — соскочив с кресла, направилась к кровати, но прежде, чем первое слово возмущения слетело с ее губ, кто-то распахнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену.
По-солдатски отчеканивая каждый шаг, в комнату вошла женщина средних лет в черном шелковом платье и с разъяренным выражением на лице. Войдя, повернулась к двери и ткнула пальцем в пятерых мужчин, ожидающих в коридоре.
— Брики Борден, вот погоди-ка, расскажу Сисси, что ты был одним из тех, кто ответил на отвратительное объявление этой мисс Уорт! Теперь Сисси никогда не согласится выйти за тебя замуж! А ты, Хоган Грэппи, можешь не сомневаться, что Айрис очень скоро узнает о твоих вечерних занятиях и вышвырнет тебя из дома еще до ужина! И ты, Клевой Дертер! Твоя мать услышит об этом, как и твоя, Руфус Гарди!
Мужчины в коридоре исчезли, так же, как и Эндрю Колби.
С недобрым предчувствием Теодосия подошла к женщине, ворвавшейся в комнату, и присмотрелась к ней: седые волосы стянуты в такой тугой узел, что кожа на лице натянулась, на носу, длинном, тонком и остром, — на самом кончике примостилась черная бородавка, а морщинистый рот так выпячивался, что, казалось, она только что выпила уксуса.
— Кто…
— Я мисс Эдит Фоулер, и мой брат, Кэмпбелл, мэр Уайт Крик. Десять минут назад, выйдя с репетиции церковного хора, увидела и прочла один из ваших мерзких циркуляров и пришла потребовать, чтобы вы немедленно покинули Уайт Крик. Мы не терпим женщин вашего сорта. Уверена, мой брат поддержит мое требование, поэтому поторопитесь!
Иоанн Креститель спрыгнул с кровати и заковылял по полу, остановившись прямо перед мисс Фоулер.
— Даже если я закрою глаза и уши, все равно буду знать, что нахожусь рядом с вами, потому что чувствую ваш запах, — сказал он.
Совершенно не заботясь о происходящем, Роман сбросил сапоги, не переставая ухмыляться.
Теодосия бросила на него гневный взгляд, затем повернулась к чопорной, жеманной и не в меру щепетильной мисс Фоулер.