— Ты должен это знать, — тихо сказала Лера, прижимаясь к Родиону.
Ночь за окном, завтра утром на службу, спать осталось всего пять-шесть часов, но его это нисколько не печалило. Тем более что завтра воскресенье, можно немного опоздать. А можно всего лишь съездить в Пшеничную, появиться там и назад. Погода для декабря хорошая, ни ветра, ни снега, температура плюсовая, с Лерой можно у реки прогуляться.
— Что знать?
— Варшавин сегодня в больнице был.
Родион сначала успокоил дыхание, затем сказал:
— Не знал.
— В приемный покой заходил. Я спряталась… Он понял.
— Что понял?
— Что я не хочу его видеть.
— Завтра я его убью.
— И ты должен это понять.
— Что его нужно убить?
— Что я не хочу его видеть.
Родион кивнул, делая вывод. Хотела Лера видеть Варшавина или нет, главное, дать понять, что ей не интересен флирт с ним.
— И я не хочу его видеть.
— Майя хочет его видеть. — В голосе Леры звякнула саркастическая нотка. — Он, говорят, ночь с ней провел.
— Кто говорит? — нахмурился Родион.
— А чего ты так разволновался?
— Я разволновался?
— За меня так не волновался.
— Началось!
— Уже закончилось. — Лера повернулась к мужу спиной.
— Что закончилось?
— В постели… Или ты уже забыл? — спросила она и тут же сказала: — Давай спать!
Фомин кивнул. Спать так спать… Только вот уснуть долго не получалось. А когда сон все же пришел, в голове тускло высветилась картинка: Варшавин стоял и держал Майю за левую руку, а Леру за правую. И улыбался, протягивая ему обе руки. Выбирай, или Леру, или Майю?…
Снега немного, но след на нем остается — самое время охотиться на зайца. Только вот настроение у Игната Семеновича какое-то небоевое, как будто кто-то гнал его на охоту. Он и не хотел, а надо. Не в настроении, невеселый, задумчивый и без собаки. Прошлой зимой и по весне с Эстонкой своей приезжал, а в этот раз только с ружьем. Хорошая у него эстонская гончая, но уже старая, толку от нее никакого, дома пусть остается.
О собаке Игнат Семенович говорил, будто оправдывался. А Майя думала о Варшавине. Не смогла она его выгнать позавчера, на ночь оставила. Но вчера, к счастью, убрался, а то вышел был сейчас навстречу Гуляеву. Игнат Семенович хоть и бывший тесть, но ведь он же не только ради охоты к Майе приехал. Машину поставить — это, возможно, всего лишь повод, а причина — о Семене поговорить. Или хотя бы узнать настроение Майи. Вдруг она не против снова сойтись с его сыном. А тут Варшавин собственной персоной. Сколько вопросов тогда возникнет. И чем они с Майей ночью занимались, и почему она не замолвила за Игната Семеновича словечко, когда «Быстрый Дон» отбирал у него землю? В прошлый раз-то помогла…
Но Гуляев не стал говорить о Семене и про Варшавина не спросил. Оставил машину, попил водички, взял ружье и отправился к реке. И торопливо пошел, как будто с ходу зайца почуял.
Зато сам Семен появился. Появился, и часу не прошло, как его отец ушел. А утро еще раннее, девяти нет, только-только рассвело. Подъехал, вышел из машины, позвонил в калитку.
— Отец где? — спросил он запыхавшимся голосом. Говорил так, будто педальная у него машина и он всю дорогу крутил, не жалея сил, педали.
— В Караганде!.. Там, где люди сначала здороваются, а потом спрашивают.
Семен заглянул за ее плечо и увидел стоящую во дворе отцовскую машину.
— А Варшавин?
— Что Варшавин?
— Говорят, он у тебя!
— И что? — Майя уперла руки в бока.
И Стенькин у нее бывал, и Варшавин вчера вот ночевал, ему-то какое дело? С кем хочет, с тем и гуляет, с кем хочет, с тем и спит.
— Да ничего… Отец не знает, что он у тебя… Или уже знает?
— Варшавин? У меня?!
Майя схватила Семена за ворот, потащила в дом. Он дернулся, вырвался, но за ней пошел. Она провела его по всем комнатам. Не было нигде Варшавина, ложная тревога.
— А теперь проваливай!
— А отец туда пошел? — Семен махнул рукой в сторону железнодорожного моста.
— Туда.
— Терминал там, — с тревогой в голосе сказал Гуляев.
— И что?
— Отец даже собаку не взял.
— Так Эстонка у вас дохлая.
— Да нет, нормальная… И ружье…
— Что ружье?
— Отец жаканы взял.
— На зайца?
— Думаю, на более крупного зверя… Он этих гадов убить грозился!
Майя кивнула. Не зайца Игнат Семенович почуял, а уродов, которые сыном его шантажировали. Из-за которых ее отец чуть не погиб. Павлик у них там какой-то главный. На зверя Гуляев пошел, на очень опасного зверя.