На этой же площади, в самом центре, против монастырских ворот висел на столбе репродуктор; он жил, как соловей. Даже столб, на котором он висел, был не столбом, а деревом: в селе Р. только год назад поставили телеграфные столбы; их вырубили в лесочке на берегу Днестра и врыли в землю; но то ли климат здесь был особенный, то ли земля благодатная — столбы стали прорастать, появились в двух — трёх местах тоненькие веточки, на них затрепетали робкие листья.
По воскресеньям над базаром в безоблачной молдавской выси происходил поединок между монастырём и репродуктором. Бой завязывался с самого утра; базар по многу раз переходил из рук в руки, и наконец монастырь сдавался, воздев свою беспомощную колокольню вверх.
На первый взгляд казалось, что все преимущества на стороне монастыря. Ему было много лет, у него был опыт старого хитреца и обманщика, он был красив, у него в этом селе были большие связи.
Начинали бой грохочущие колокола — орудия главного калибра. Перебивая и налезая друг на друга, они угрожающе и назойливо повторяли одно и то же.
И вдруг раздавался весёлый человеческий голос:
— С добрым утром, товарищи!
С этого приветливого восклицания разгоралось неравное, жестокое сражение.
Село Р. не районный центр. Газеты приходят сюда во второй половине дня из Бендер и Тирасполя. Под столбом, на котором живёт соловей-репродуктор, скапливаются люди. Гудят толстые колокола. Вступают в строй подголоски. Высокими, пронзительными голосами сплетниц они набрасываются на диктора. Люди переминаются с ноги на ногу, виновато-досадливо косясь на колокольню: виновато, ибо они не откликаются на её зов, досадливо — звон мешает им слушать, что делается в стране и на земном шаре…
Вот в это-то село и переехала двенадцатилетняя Женя из Лужского района Ленинградской области.
Она легко сходилась с людьми и быстро обжилась на новом месте. Её новые друзья не выезжали дальше Тирасполя или Бендер, а Женя много раз бывала в Ленинграде и иногда злилась на себя за то, что не может достаточно ярко рассказать о жизни большого города. Она была самой старой пионеркой в своей новой школе. По дороге в Молдавию она проезжала Москву и стояла минут пятнадцать на Комсомольской площади, против станции метро; мимо проходили люди, проносились машины, одна за другой, в несколько рядов, — их было так много, что у Жени закружилась голова.
Жила она с отцом рядом с почтой. Несложное хозяйство Женя привыкла вести давно; готовила обед на два дня и кастрюли летом на ночь опускала на верёвке в колодец, а зимой выносила в сени.
Узнав своего отца поздно, она полюбила его не только привычной любовью дочери, но ещё испытывала к нему благодарность за то, что он, наконец, нашёлся. Он тоже встретился с ней уже тогда, когда у Жени был кое-какой жизненный опыт; все годы войны, тоскуя по семье, он представлял себе дочь тем беззаботным ребёнком, с которым ему пришлось расстаться в июне сорок первого года. И отец и дочь старались вознаградить друг друга за долгие годы разлуки.
Они не произносили каких-нибудь особенно нежных слов, отношения у них были серьёзные. Может быть, даже по своему положению в семье Женя была выше отца. От неё зависел быт, хозяйство, и отец слушался её в домашних мелочах. Он отдавал дочери свою получку, оставляя себе только на папиросы. Иногда Женя подсовывала ему в карман какие-нибудь сэкономленные деньги; отец делал вид, что не замечает этого.
Когда у него изнашивались вещи, одежда или обувь, Женя шла с ним в сельпо и выбирала то, что было нужно ему и возможно по их средствам. Она заставляла его внимательно примерять ботинки, щупала рукой, не жмёт ли, и даже говорила:
— А теперь пройдись. Ну, как, хорошо? Удобно?
Иногда настойчиво просила его:
— Пожалуйста, не донашивай носки до таких дыр. Как немножко протёрлось, снимай сразу, я заштопаю.
Зимой на почте легко справлялись со своей работой, а летом, в страдную пору, приходилось туго: появлялось в селе много приезжих, привозили из Бендер огромные брезентовые мешки с письмами, чаше верещал коммутатор, — рук не хватало.
Ещё под Лугой Женя привыкла помогать отцу, и здесь, в Р., в свободное от занятий время она старалась выпросить для себя мелкие служебные поручения. Сортировать письма и стучать штемпелем по конвертам было не так уж интересно, а вот заменять телефонистку на коммутаторе Жене нравилось. Эта работа была ей по душе, и делала она её, пожалуй, не хуже, чем настоящая телефонистка, которая одновременно принимала на почте переводы и посылки.