Но именно сегодня она должна сдержаться, иначе обнаружит свою невыносимую боль, выставит себя на посмешище. Она не должна показывать директору, насколько сильно оскорблена, как глубоко уязвлено её самолюбие. От неё решили избавиться испытанным, нехитрым способом. Пусть думают, что у них всё получилось.
Ну с кем не бывает? Кирилл поддался минутному порыву, спровоцированному, скорее всего, чувством благодарности и откликом Светы, а потом опомнился. Наверно, нельзя осуждать его за это... Он, как никто другой, заслуживает спокойствия, и ему не захотелось перемен. Но почему было не сказать обо всём напрямую?!
- Света, - Островицкий сел напротив, на приличном расстоянии. - По какой причине ты хочешь уволиться?
Что ж, придётся отыграть по предложенному им сценарию. Ладно, так тому и быть.
- Работу нашла, - Света подняла глаза и спокойно встретила измученный и растерянный взгляд Кирилла. - Такую, о которой давно мечтала. Получила ответ на резюме, отправленное полтора года назад. Мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться.
- Тогда понятно, в чём дело, и откуда такая поспешность, - кивнул Кирилл. - Что за работа, если не секрет?
- Не секрет. Работа на кафедре в Техническом университете и возможность восстановиться в аспирантуре.
- Что ж, я очень рад за тебя, Света. Безусловно, ты давно заслужила это приглашение. Уверен, что более достойной кандидатуры нет. Давай заявление, завизирую, и можешь сразу пройти в отдел кадров.
"Уже и приказ, небось, готов?" - хотелось спросить Свете, но она сжала зубы и протянула листок Островицкому.
Кирилл внимательно прочитал заявление - он никогда ничего не подписывал, не читая.
- А почему с понедельника? Почему не с завтрашнего дня?
- Я должна дождаться Руфину Андреевну с курсов и передать ей дела.
- Ты никому ничего не должна, Света. Передавай дела Лере, прямо сегодня. Мы не имеем права тебя задерживать.
"Даже так?" - с горечью и отчаянием подумала Света.
- Слушаюсь, - коротко и сухо ответила она.
Островицкий подписал заявление и протянул лист Свете.
- Дерзай, Света. Пусть у тебя всё получится. Уверен, мы ещё услышим о тебе.
- Спасибо за понимание, Кирилл Альбертович, - Света встала и взяла заявление двумя руками. - Вам тоже успехов и всего самого наилучшего.
Островицкий кивнул, а Света быстро пошла к двери.
"Вот и всё, - подумала девушка, оказавшись в коридоре. - Всё закончилось, не успев начаться. А ведь мы собирались обсудить дату его визита и разговора с папой. Теперь мне велено дерзать. А Кирилл Альбертович будет жить так, как жил, - спокойно, размеренно, без раздражителей".
Света отдала заявление удивлённой кадровичке, договорилась о том, когда придёт за трудовой книжкой, и пошла передавать дела Лере. Потом долго собирала свои немногочисленные пожитки - всё надеялась на какое-то чудо.
Например, на то, что этот бредовый сон закончится, и она проснётся. Или на то, что Кирилл опомнится и прибежит за ней. Попросит не уходить. Скажет, что ему без неё плохо. Так же плохо, как плохо сейчас ей.
Уходя домой, Света услышала звуки музыки, доносившиеся из зала. Повинуясь внезапному импульсу, осторожно подошла к двери и спряталась за бронзово-бордовой портьерой, потянула ноздрями, стараясь запечатлеть в памяти знакомый запах. Потом заглянула в зал.
По сцене двигались высокие стройные девушки - Театр моды репетировал номер из будущего Новогоднего представления. В зале сидел директор. Видимо, руководитель Театра пригласила Островицкого для того, чтобы заранее услышать его рекомендации по поводу номера и костюмов.
Кирилл сидел неподвижно и смотрел перед собой невидящим взглядом.
- Кирилл Альбертович, - обратилась к нему руководитель Театра моды, когда музыка смолкла, а девушки остановились. - Как вам?
- Великолепно, - спокойно ответил директор.
- То есть? - опешила женщина. - Вообще всё великолепно?
- Да, вот именно, - согласился Островицкий.
- А костюмы? - не сдавалась руководитель Театра моды. - По костюмам совсем нет замечаний?
- Нет, - покачал головой Островицкий.
- А музыка?
- Замечательная музыка.
Девушки, продолжавшие стоять на сцене, удивлённо переглядывались. Руководитель Театра моды продолжала изумлённо взирать на директора, думая, о чём бы ещё спросить его, и где именно кроется подвох. А Кирилл Альбертович сидел, глядя прямо перед собой.