Усадив Свету на стул, Тамара Григорьевна налила в стакан воды, пошарила рукой в одном из шкафов, и по кабинету разнёсся терпкий запах валерианы.
- Держи, - протянула стакан Свете. - Платок носовой есть?
Кивнув, Света быстро выпила содержимое стакана, сняла компьютерные очки, в которых постоянно ходила на работе, положила их на стол и достала платок из кармана тёплой клетчатой рубашки.
Света была небольшого роста, но её фигуру назвать щуплой было никак нельзя. Несмотря на то, что девушка практически всегда носила джинсы, а также рубашки, футболки и толстовки оверсайз, и короткую стрижку, всё же всегда можно было определить, что это - молодая женщина, а не подросток.
Волосы у Светы были красивого оттенка, среднего между рыжим и русым, и девушка никогда их не красила. Нежные черты лица, огромные карие глаза, длинные ресницы, красивые брови, белая кожа и веснушки на маленьком аккуратном носу могли принадлежать только особе женского пола.
- Успокаивайся, приводи себя в порядок и пойдём просить прощения, - голос Тамары Григорьевны вернул Свету с небес на землю.
- Тамара Григорьевна, я не буду просить у него прощения, потому что считаю его поведение вопиющим, - хрипло, но твёрдо ответила Света. - Он не имеет права оскорблять окружающих людей.
- Во-первых, не он, а Кирилл Альбертович. А во-вторых... Как бы тебе объяснить? - Тамара Григорьевна тяжело вздохнула и покачала головой. - Он всегда такой, особенно, накануне серьёзных мероприятий. Все привыкли, и никто не оскорбился, Света. Наоборот, все в тонусе.
- Ужасно, - Света во все глаза смотрела на Тамару Григорьевну. - Разве можно привыкнуть к грубости и хамству?!
Тамара Григорьевна тоже сняла очки и положила на стол, несколько секунд смотрела в окно, за которым постепенно собирались совсем осенние сумерки.
Света в который раз мысленно восхитилась осанкой заместителя директора. Да и вообще, выглядела Тамара Григорьевна просто потрясающе: похожа на актрису Евгению Симонову, стройная и лёгкая, как юная девушка, а ведь у неё внучки-двойняшки пойдут в восьмой класс. Света знала девочек - они занимались в старшей группе балетной студии и сейчас тоже присутствовали на репетиции.
- Как тебе объяснить, Света, не знаю. Это не хамство. Если выражаться грубо - это своеобразный волшебный пендель, мотиватор.
Увидев, что Света уже набрала в грудь воздуха и готова снова высказать возмущение, Тамара Григорьевна жестом остановила её:
- Подожди. Отбрось возмущение манерой Кирилла Альбертовича делать замечания и ответь на вопрос: он сказал правду? И девушкам из театра моды, и участницам трио?
Света замерла, будто налетела на невидимую преграду, подумала и ответила:
- Правду, но...
Тамара Григорьевна опять жестом остановила её:
- А теперь представь, что директор сказал бы то же самое просто и буднично. Отложилось бы это в головах у всех окружающих? Было бы принято к сведению всеми? На будущее, так сказать? Кирилл Альбертович делает такой разбор полётов перед каждым важным мероприятием один раз, но всем хватает заряда до подготовки к следующему большому концерту, а открытие, вот увидишь, пройдёт без сучка́ и без задоринки, идеально. Потому что после такого стимула ни у кого не возникает желания проверить, каков будет гнев начальника в случае накладок и недоразумений, особенно, если он заранее акцентировал на них внимание.
- А нельзя... мотивировать всё же более вежливо, без оскорблений? Одна из участниц трио плакала.
- Люда? Она по своей натуре очень эмоциональная, плачет даже от счастья. Конечно, ей было обидно, но поверь, она уже забыла об этом. Кирилла Альбертовича здесь все обожают.
- То есть, у вас здесь такая мотивирующая репетиция - это своеобразная традиция? Хорошая примета? - упавшим голосом спросила Света.
- В какой то мере - да, - улыбнулась Тамара Григорьевна.
- Буду знать, - буркнула Света. - И в такие моменты буду обходить зал стороной. Для меня это слишком сложно, мне не понять.
- Люди, не связанные с культурой и искусством, часто считают, что если человек несёт культуру в массы, то он должен изъясняться исключительно культурно. А на деле здесь всё так же, как везде. Иногда даже круче. Знаешь, я сама когда-то окончила балетную школу. Правда, балериной не стала, всю жизнь преподаю, и вот уже тридцать лет здесь, во Дворце. Так вот, у нас в школе были преподаватели, которые общались с нами только на великосветском. Были те, кто разговаривал с учениками почти по-дружески. А были и такие, причём, чаще женщины, услышав от которых сравнение "двигаешься легко, как мешок с картошкой", мы радовались - это почти похвала. Ибо содержимое мешка могло варьироваться, в том числе, в зависимости от настроения преподавателя. Самые эффективные тренеры - зачастую самые жёсткие в общении, ничего не забывающие и ничего не спускающие на тормозах.