Учился он как оголтелый – наверное, хотел себя показать. В общем-то, я его понимаю, сама вгрызалась в науку изо всех сил, как только подросла для первого путешествия. Но в плен к бинариям я не попадала, а вот команду Джозефа захватили маги их ХЕКСа.
Об этом сохранилось много материалов. То ли агент поработал, то ли кого-то удачно допросили. Агентурные донесения надежнее свидетельских показаний, но в досье ничего не сказано о заброске нашего агента.
И вот еще что. Насколько я знаю (а знаю я немало, уж поверьте), Харкер – единственный за всю историю Путник, которого вышибли из Интермира. Отправили восвояси, потому что он один вернулся на Базу с рассказом о том, как его команда попала в плен. Рисковать в Интермире не любят, и если ты заронил хоть кроху подозрений, пиши пропало. Что ни говори, это очень странно: вся команда угодила в ловушку, а он вырвался.
Хотя Джозеф-то, конечно, не виноват. Его спас этот кроха мутныш, и я не сомневаюсь, что благодаря ему же к Джозефу потом вернулась память. Не знаю в точности, как именно Интермир промывает мозги, но результаты видела. Чистый лист. С Джозефом иначе. Ему полностью стерли память об Интермире, но дружок мутныш его разыскал. И тогда он вспомнил, что умеет Шагать, и единолично вызволил свою команду из лап ХЕКСа. Меня проняло, когда я об этом читала, ей-богу.
И еще этот мутныш… Даже захотелось с ним подружиться. Поди знай, вдруг пригодится? В досье о нем мало что сказано, да и вообще о многомерных формах жизни известно немного. Они опасны, но у нас других забот хватает. Почему, кстати, я тут и оказалась.
Итак, я прочла досье Джо Харкера от корки до корки – не считая того, что засекречено. Кстати, меня слегка разозлило, что там есть секретная часть. Пусть я молода для агента, но у меня высший допуск, а парень не числится среди руководства. Кроме того, я сама вызвалась на это задание, и хорошо бы знать, чего ожидать. Выходит, мы оба плывем вслепую, только я не собираюсь его об этом извещать. М-да… Буду притворяться, что ничего не знаю о его прошлом (хотя я знаю) и все знаю о его будущем (хотя ни фига не знаю). В общем, плывем в шторм.
Джозеф Харкер, аномалия Интермира. Должна признать: хоть он и занудливый салага, но вроде как мне нравится.
Глава четвертая
В такой ситуации нелегко решить, какой вопрос покажется менее глупым. Традиционный вариант «Как ты сюда попала?» скорее всего ее рассмешит, а в ответ на столь же банальную версию «Что ты здесь делаешь?» она, судя по опыту, выдаст остроту, и я буду выглядеть полным придурком. Потому я решил застать ее врасплох. Не отдавать ей преимущество глупым вопросом, но уличить в невежестве и, если повезет, набрать очки.
– Скажи, ты что-нибудь слышала про Лэсси?
Ох, не зря сложили столько поговорок о благих намерениях…
– Да. В середине двадцатого века был такой сериал о колли.
Наберешь тут очки. Сам-то я лишь краем уха слышал о шоу про умную собаку.
– Хм. Похоже, ты разбираешься в телепередачах.
Акасия усмехнулась и дернула плечиком.
– Да. – В тоне ее слышалось невысказанное «само собой». – Через Ω76 это телешоу транслировали на Земли KΩ35².
– А-а… Ну да, конечно, – промямлил я. – Просто я…
– А 18‑й, естественно, передавал на T∆12, и некоторые выпуски шли не в записи, а…
– Просто меня окружают ребята, которые не знают о моем мире вообще ничего. А иногда…
– Хочется с кем-нибудь поговорить о том, что тебе дорого.
Она будто знала, что так оно и есть. Словно прочла это в моих мыслях. Или в дневнике, куда пару месяцев назад я записал именно эту фразу.
А сейчас этот дневник лежал у нее на коленях.
Акасия перехватила мой взгляд, однако даже не попыталась спрятать тетрадку. Она ждала моего отклика, но меня хватило только на реплику прокурорским тоном:
– Ты читала мои записи!
Акасия усмехнулась, правда, уже не так самоуверенно:
– Ты, часом, не псих?
– Нет. – Я надеялся, что сумею удержать румянец, пожаром подбиравшийся к щекам. – Это не обычный дневник. Здесь от всех требуют регистрировать свои действия и ощущения.
– Знаю. – Акасия сдержала облегченный вздох. – Потому и сообразила, что ты не чокнутый.
К своему удивлению, я обрадовался, что из психов переведен в рохли.
– Откуда ты столько всего знаешь?
Она засмеялась, встала и, захлопнув дневник, бросила его в кресло. Потом сложила руки на груди и тряхнула волосами.
– Я получила отменное образование. Не говоря уже о долговременной голографической оптимизации памяти. А что у тебя? Не хочешь показать, чему тебя здесь научили?
– Не хочу, – машинально ответил я. Акасия удивленно вскинула брови, и я промямлил: – Ну, понимаешь…
– О допуске не беспокойся. Все равно я доберусь до всего, что мне хочется знать, а тебе я не опасна. Если только не дашь повода, – добавила с улыбкой, напомнившей мне разъяренную Джейкон. В такие минуты Джаи называл ее «чеширской волчицей».
– Старик разрешил тебе остаться? – уточнил я.
– Ага. Но только с постоянным сопровождающим.
– Здесь ты была одна, – сказал я и от толчка Тони качнулся вперед. О нем я совсем забыл. Я покосился через плечо – возмущенный мутныш побагровел. – Извини, Тони.
Приятель мой сменил цвет на розовый, посимпатичнее прежнего, и Акасия рассмеялась:
– Пока тебя не было, он держался между мною и дверью. – Она взяла меня под руку. – Ну, пошли на экскурсию.
Я понимал, что если покажусь с этой девицей под ручку, мне кранты. На веки вечные. В квадрате и кубе. К этому я был не готов, а потому на пороге высвободился – якобы для того, чтобы открыть дверь. И галантно склонился, пропуская даму вперед.
Акасия ответила книксеном, но лукавая усмешка ее была столь же красноречивой, как перемены окраски Тони. Мысленно взмолившись о том, чтобы мои знакомые – то есть по факту все обитатели Базы – оказались в классах или на заданиях, в сопровождении загадочной девицы и мутныша я двинулся по коридору.
– Где это мы? – Акасия огляделась, точно на прогулке в тематическом парке. Вот только разглядывать здесь было особо нечего – трубы от пола до потолка, стойки да панели.
– В коридоре. Если точнее, на двенадцатой палубе.
– Спасибо, это я поняла. Какой сектор?
Непонятно, зачем я вообще потащился на эту экскурсию, если она и так знала местоположение моей каюты и термин «сектор», которым обозначались отсеки корабля, но, похоже, затея ей нравилась. (Кстати, когда она произнесла слово «сектор», в памяти у меня что-то шевельнулось, точно полузабытый сон.)
– Просто казарма. Извини, но красивого названия не придумали.
– Пока что, – вставила Акасия. Казалось, она меня подначивает. Наверное, казарма всегда называлась казармой. А чего мудрствовать-то? Кому это надо, если она даже не разделялась на мужскую и женскую, коль скоро некоторые ее обитатели совмещали в себе оба пола или были вовсе бесполые. Говорю же, Акасия – первая настоящая девушка, а не одна из наших версий.
– С чего начнем осмотр? – спросила она.
– А что ты хочешь увидеть?
Нормального ответа я, естественно, не получил, да особо на него и не рассчитывал.
– Всё, что сочтешь нужным показать.